Во время этой передышки Кларк смотрел на гравийную дорогу, ведущую от передней части замка и петляющую вниз через лес. Нигде не было ни одного живого существа, кроме ястреба, скользящего к реке. То тут, то там он видел грязную дорогу вдоль Семоя. Слева эта дорога вела в деревню, а куда она уходила вправо, юноша не знал.
В конце концов, немного восстановив силы, хотя боль так и не уменьшилась, он положил собачью тушу так, чтобы она растянулась по обе стороны гребня, а затем скользящим шагом спустился к окну, через которое только что вошел. Он увидел, как одна собака в коридоре отрывает куски плоти от своего мертвого товарища и еще два пса делают то же самое в комнате. Один из них увидел лицо Сэвиджа, но не перестал есть. Очевидно, стая убила пса со сломанной челюстью и теперь наедалась досыта. Летчик надеялся, что их животы будут набиты до отказа.
В течение тридцати минут трое выживших псов сожрали основную часть плоти и органов своих собратьев и стали грызть куски костей. Но хотя они не обращали на Кларка никакого внимания, разве что время от времени бросали на него взгляды и обнажали окровавленные зубы в рычании, направленном в его сторону, позже они стали бы снова представлять собой угрозу. Молодой человек мог выйти из дома, но он сомневался, что сможет взять с собой спрятанную на крыше мертвую собаку. Это могло заставить живых псов пойти за ним. Они не должны были видеть, как он уходит с большой едой.
У него были планы съесть свою добычу, и это означало, что он должен был избавиться от еще живых собак. Летчик поднял осколок стекла, узкий и достаточно длинный, чтобы сделать из него кинжал. Он пролез в оконное отверстие, пока две собаки в комнате поднимались на ноги. Рычащие, с негнущимися лапами, они охраняли свою еду, и когда он подошел ближе, одна из них прыгнула. Сэвидж воткнул конец осколка ей в горло. Сам он от удара этого большого животного отшатнулся назад к стене.
Собака с воем убежала — стекло глубоко застряло у нее в горле. Кларк направился было к двери, но тут же наткнулся на другую собаку. Думая, что на нее напали, она сцепилась с раненой собакой. Лейтенант поднял с каркаса кровати сломанную доску и начал бить ею обоих хищников! Визжа и скуля, они вывалились в коридор. Крича и размахивая доской, Сэвидж выгнал всех собак из дома. Стая скрылась в лесу — но было ясно, что она вернется, как только снова проголодается.
Отдохнув, юноша вылез на крышу и принес собачью тушу обратно. Затем он осмотрел множество комнат замка сверху донизу и нашел несколько полотенец, не замеченных грабителями. Он снял с себя одежду, разорвал полотенца на полосы и обвязал ими свои ребра. Это было нелегко сделать в одиночку — перевязка причинила ему много боли. Затем, надев всю свою одежду, кроме летного костюма, Кларк продолжил блуждать по дому.
Он отметил количество комнат и их размеры, сосчитал выходы и окна. Теперь, на тот случай, если бы ему понадобилось быстро выбраться оттуда, он был хорошо знаком с планировкой. В тот момент, когда юноша был на третьем этаже, он заметил несоответствие. В огромной библиотеке царил беспорядок из-за разбросанных по полу томов, отсутствующих полок, разбитых окон и разбитых статуэток. Большая бронзовая табличка с именем и баронским гербом старинной семьи, владевшей этим замком — де Мюзар — была сорвана со стены. Однако Сэвиджа поразило то, что между задней стеной огромного библиотечного зала и помещением, расположенным за ним, не было ни одного свободного места. Он немного поразмыслил над этим, а потом стал проверять заднюю стену.
Его прощупывающие пальцы, наконец, нашли выступ — колоколообразную ручку в причудливом декоративном свитке XIX века на уровне его глаз. На выпуклости образовалась глубокая впадина. Другие такие же ручки были лишены этого.
Кларк нажал на нее. И провалился внутрь на четверть дюйма.
Часть стены начала раскачиваться на невидимой центральной перекладине. Юноша попятился назад.
Когда секция повернулась под прямым углом к остальной части стены, она перестала вращаться. Из темноты донесся запах плесени, мертвого воздуха и чего-то гнилого.
Глава 12
Свет из больших окон библиотеки тускло освещал только часть потайной комнаты. Сэвидж чиркнул одной из немногих оставшихся у него спичек, медленно вошел в похожую на пещеру каморку и крякнул в изумлении от того, что увидел.
Пламя погасло, и хотя Кларку было очень любопытно увидеть больше, он не хотел использовать все свои спички. Но ему показалось, что он заметил несколько очень больших свечей на столе у дальней стены слева от себя. Юноша стал ощупью пробираться сквозь темноту, замечая, что его глаза постепенно привыкают к ней. Он подошел к столу, нащупал свечу в большом металлическом подсвечнике и, пожертвовав еще одной спичкой, зажег фитиль.
Перед ним были человеческие и собачьи скелеты, прибитые гвоздями к кроваво-красным обоям. Многие из них были соединены в непристойных позах или сгруппированы в причудливые композиции. В промежутках между скелетами на темно-красной бумаге были нарисованы какие-то фигуры. Черные кошки, ведьминские котлы, демоны и получеловеческие твари. Один мужской скелет — все его кости были соединены проволокой — висел в центре потолка на петле, прикрепленной к его шейным позвонкам. Грудину этого скелета покрывала красная краска, а под ней находился огромный деревянный фаллос, прикрепленный проволокой к костям и направленный вверх. Из макушки ухмыляющегося черепа торчали козлиные рога.
В задней части комнаты стояли стулья, которые выглядели так, словно они были сделаны во время правления короля Франции Людовика XIV: три ряда по три стула в каждом. А прямо перед Сэвиджем стоял стол высотой в десять и длиной в четыре фута, сделанный из какого-то блестящего и залитого засохшей кровью дерева. Вокруг его согнутых ножек извивались змеи, головы которых были наполовину змеиными и наполовину женскими. На каждом углу стола стояла черная восковая свеча в бронзовом подсвечнике в форме дьявола с далеко запрокинутой головой — они сжимали свечи в зубах. А в центре стола стояла вытянутая чаша, вырезанная из цельного куска черного мрамора.
В пяти футах от стола находилась стена, к которой была прикреплена бронзовая плита с рельефным изображением ухмыляющегося бородатого мужчины с козлиными ногами, бараньими рогами и бычьим фаллосом. Между его острыми зубами была зажата крошечная извивающаяся обнаженная женщина. Кларк наклонился над каменной чашей, чтобы лучше разглядеть, что находится внутри. Ее внутренняя поверхность была забрызгана старыми засохшими пятнами крови, а в центре лежали кости младенца, возможно, месяцев шести от роду. Рядом с ними лежал большой острый нож.
Сэвидж пришел в ужас.
И что еще больше ужаснуло и одновременно озадачило его, так это длинный белесый червь, медленно ползущий по костям позвоночника. Пилот полагал, что хорошо разбирается в беспозвоночных животных, но он никак не мог классифицировать это существо. Это был — насколько молодой человек мог судить — червь, неизвестный науке. Правда, он пока еще не знал всего о животных…
Летчик вынес свечу в библиотеку, задул пламя и сел. Он был потрясен. В потайной комнате явно проводились «черные мессы». По крайней мере, ему так казалось. Младенца — и, вероятно, тех людей, чьи скелеты были прибиты к стене — принесли в жертву во время безумных ритуалов, практикуемых здесь. Ритуалов, которые не могли бы состояться без ведома и помощи владельца замка. Вероятно, барон де Мюзар — или кто-то другой, кто жил здесь — был главным жрецом этой ужасной религии, корни которой уходили в древний каменный век и которая в своей современной форме — то есть в виде «поклонения дьяволу» — стала еще более страшным извращением. На нее повлияла, исказив ее, христианская вера, которая была ее злейшим врагом: древний культ стал левосторонним зеркальным отражением религии, которая пыталась искоренить его.
Это отвратительное зрелище напомнило Кларку о том, что говорил ему отец, когда они были в глубине Австралии. Сэвиджу-младшему было тогда четырнадцать лет — неужели это было всего два года назад? — и они с отцом отправились в глубь страны учиться выслеживанию добычи у величайших специалистов в мире — у аборигенов. Северо-американский индеец или конголезский пигмей были новичками в выслеживании по сравнению с их собратьями, обитающими «под ними».