— Я вылезу через заднее окно, потому что после того, как все улягутся спать, задней двери уже не будет, — сказал Кларк. — Пожелайте мне удачи. Она мне еще понадобится.
Глава 16
Ветер и дождь хлестали юношу, как будто возмущаясь его неповиновением. Примерно в ста футах над лагерем он цеплялся за скалы руками в перчатках и обутыми в сапоги ногами. Его пальцы сжимали трещины в скале, а носки сапог стояли на очень узких выступах и легко могли соскользнуть.
Четыре раза Кларк едва не соскальзывал со скалы, однако каждый раз ему удавалось удержаться одной рукой, пока он возвращался в прежнее положение. Внизу, на сторожевых башнях двух лагерей, светились прожекторы. Они блуждали по постройкам, по пространству между ними и по краю утеса над озером. Дуговые фонари, установленные по периметру участка и рядом с разделяющей его колючей проволокой, не горели. Их отключили прошлой ночью, чтобы сэкономить топливо для генераторов, но они включались на несколько минут через случайные промежутки времени. До сих пор их лучи не поймали ни одного пленника там, где тот не должен был находиться, и Сэвидж надеялся, что его они тоже не поймают в свои фотонные сети, когда он вернется. То есть если он действительно вернется.
Теперь, когда лейтенант поднимался на скалу позади лагеря, он не был уверен, что ему следовало быть там. Его «юношеская порывистость», как называл ее Ренни Ренвик — эту фразу большой инженер перенял у Джонни Литтлджона, — поистине была юношеской глупостью. Но он все же был здесь. И не собирался возвращаться, пока не сделает то, что намеревался сделать. Или не умрет, пытаясь это сделать.
С тех пор как молодой человек попал в лагерь Локи, он внимательно изучал окружающие его скалы. Поначалу они выглядели так, словно были гладко обработаны, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что многочисленные трещины и крошечные выступы делают их достаточно неровными. Разница была такой же, как если бы некто сначала увидел бритую физиономию невооруженным глазом, а потом через увеличительное стекло.
Карабкаться по таким скалам без снаряжения — без веревок, защелкивающихся карабинов, крючьев, маленькой кирки и молотка — было бы крайне сложно. И даже с ними Кларку пришлось бы несладко. Но юноша побывал в горах Швейцарии, Перу, Колорадо и Непала — в Альпах, Андах, Скалистых горах и Гималаях соответственно. Он начал заниматься альпинизмом и скалолазанием, когда ему было одиннадцать лет, а его последним наставником в этом деле был тибетец непальского происхождения. Декка Аан Шань был не только специалистом в альпинизме, но еще и преподавателем йоги и самообороны. У него был внук, родившийся в Сан-Франциско и полностью американизированный. Декка попросил молодого Сэвиджа, если тот когда-нибудь попадет в Калифорнию, разыскать этого внука, носившего то же имя, но у Кларка не было возможности сделать это. Теперь же ему казалось, что он никогда не сможет выполнить просьбу Декки.
Он поднимался на ощупь, напряженно цепляясь за неровности скалы. Если бы не дождь, его одежда была бы мокрой от пота. На высоте около семидесяти футов над лагерем его рука сомкнулась на тонком краю верхнего вертикального камня. Когда он подтянулся выше и перебрался через его, то оказался на полу какого-то пустого помещения. Тонкий камень был щитом, который скрывал пространство за ним.
Примерно в четырех футах от этого места находилось отверстие шахты, которое Сэвидж ощупал руками, сняв перчатки. В отверстии был закреплен стальными штифтами большой вентилятор: они были вбиты в обод и в камень под ним. Может быть, стоило бы, подумал юноша, поднять туда клинья, стамески, кувалду и лом, чтобы попытаться вытащить вентилятор. Но эти инструменты пришлось бы украсть с лагерного склада. Нелегкая задача. И потом, что дальше? Беглецы могли бы проскользнуть по вентиляционной шахте в соляную пещеру и спуститься по веревке на пол этой огромной камеры. После этого им пришлось бы пробить стену, отделяющую это помещение от того, что находилось на другой стороне горы.
Рядом должны были быть и другие вентиляционные шахты, особенно над русской стороной лагеря. Но найти эту шахту было второстепенной задачей. Кларку предстояло проделать еще долгий путь, чтобы добраться до самого главного. Он начал двигаться вверх и влево и после часа мучительных усилий оказался на несколько сотен футов выше и, возможно, на шестьсот футов ближе к своей цели. За пятнадцать минут до этого прекратился дождь. А потом Сэвидж добрался до вершины гребня — пилообразного скального выступа.
Когда он перебрался на другую сторону этого гребня, то оказался почти в полной темноте. Свет, идущий из лагеря, был очень тусклым. Теперь молодой человек чувствовал, что находится в достаточной безопасности, чтобы воспользоваться электрическим фонариком. В столовой — месте не столь пустом, как буфет матушки Хаббард — ничего не продавалось, но Ганс Кордтц договорился с другим охранником, чтобы тот привез из отпуска фонарик. Это стоило столько же, сколько задушить корову, как сказал бы Мэйфэйр, а Сэвидж даже не был уверен, что охраннику разрешат принести в лагерь фонарь. Правда, не существовало никаких правил, запрещающих заключенным покупать фонари, но юноша беспокоился, что Шизштаубе может решить запретить эти предметы. В этом плане он был непредсказуемым самодуром.
Разумеется, фонарик был внесен в список лагерного имущества: ни одна вещь, покидавшая Доки или привезенная в него, не оставалась не зафиксированной. Но, по крайней мере, он проник внутрь. К сожалению, вскоре в нем пришлось бы заменить батарейки. По крайней мере, так сказал Кордтц. Он сомневался, что сможет сделать больше для Сэвиджа: «Ну, ты же знаешь, война».
Спускаясь по скале, Кларк время от времени включал фонарик. Склон там был гораздо более сложным для того, чтобы карабкаться по нему, чем за лагерем, но зато не таким крутым. Затем юноша поднялся по еще одной скале, немного более сложной, и подошел с другой стороны к дымоходу — глубокой и узкой расщелине в скале. Упираясь ногами в одну стену, а спиной — в другую, он медленно спустился вниз. К тому времени, когда он достиг искривленного валуна и усыпанного камнями пола, вокруг него стал часто вспыхивать свет: в ход событий решила вмешаться молния.
Ее яркие вспышки то и дело на мгновение озаряли дымоход, как будто вливали в «кувшин» электричество. А еще вокруг грохотал гром! Его эхо рикошетило от стены к стене, как пушечные снаряды.
Сэвидж не был уверен, где именно находится. Ему казалось, что перед ним находится еще один барьер, а после него — если только он не ошибся в своих расчетах — он окажется на вершине утеса, обращенного к озеру. Молния показала ему, что вокруг стены с одной стороны изгибается трещина. Поскольку вспышки также показывали, что перед ним нет никаких пропастей, он выключил фонарик и, пользуясь прерывистыми всполохами света, направился за угол.
Там была еще одна трещина, идущая под прямым углом к той, которую он только что оставил. Она была более узкой, но все же достаточно широкой, чтобы протиснуться сквозь нее. Колени Кларка то и дело натыкались на подбородок, а задняя часть его куртки была изорвана от трения о скалу. Возможно, ему придется объяснить это немцам, когда он вернется. Если он вернется.
Примерно в ста футах над землей путь ему преградил упавший валун, который застрял в каменном горле дымохода. Юноша скользил боком, пока не увидел при вспышке очередной молнии узкую дыру над собой, образованную неровной изогнутой стороной валуна и стеной расселины. Ему нужно было пройти через это отверстие, как червяку, пробирающемуся через дыру, пробитую ножом в крышке банки. Он не мог приподняться и ползти на коленях — разве что согнуться под очень небольшим углом. Но даже в этом случае трения было достаточно, чтобы разорвать кожу на коленях. А кроме того, ему приходилось хвататься за малейшие зацепки. Однако, с другой стороны, он не собирался быстро спускаться вниз.
Очень толстый человек никогда бы не пролез в эту дыру. Обезьян Мэйфэйр вовсе не был толстым, но у него была огромная бочкообразная грудь. Если ему в принципе удастся пробраться в этом месте, он соскребет с себя одежду и густые вьющиеся волосы под ней.
После того как Сэвидж забрался на вершину валуна, он немного отдохнул. Его подбодрил пролом в форме наконечника стрелы в скале прямо перед ним. После того как к Кларку вернулись силы — во всяком случае, частично, — он зашагал, широко расставив ноги, по краям выемки, а затем поднялся по тридцатифутовому, почти вертикальному склону. Дальше его путь лежал по относительно ровной местности. И в свете изгибающихся зигзагами молний он увидел внизу озеро.