Правда, им пришлось бы есть их сырыми. Было опасно разводить огонь и тем самым привлекать внимание немцев, которые их искали. Кларк предположил, что эти двое мужчин не были обучены, как он, есть сырое мясо, еще теплое и окровавленное, и что им не приходилось этого делать. Но если они достаточно сильно проголодаются, то съедят и такое «блюдо».
К этому моменту летчик уже решил, что было бы нехорошо оставлять двух своих товарищей в беде. По крайней мере, он мог бы поговорить с ними и выяснить, не нужна ли им его помощь.
Глава 4
Сэвидж сунул револьвер в кобуру, освободив ремень, и вошел в комнату. Воздух там был густым и вонял дешевым французским табаком. Двое незнакомцев сидели на полу и курили. Их шинели лежали рядом, а сами они устроились спиной к стене, по одному с каждой стороны окна.
Кларк никогда еще не видел, чтобы кто-то, застигнутый врасплох, двигался так быстро! Они не замерли даже на долю секунды, а вскочили на ноги и пригнулись, готовые к действию. Однако у них не было никакого оружия. Они заметили револьвер молодого человека и рукоятку ножа, торчащую из ножен, пришитых к штанине его брюк.
— Спокойно, — сказал он. — Я американец. И по моему следу тоже идут немцы.
Их сигареты упали на пол. Оба медленно наклонились и подняли их.
— Вы меня напугали, — сказал баритон. — Если бы мои кишки не были пусты, они стали бы пустыми сейчас.
Писклявый голос фыркнул, а потом спросил:
— Что это значит?
Баритон улыбнулся и ткнул большим пальцем в сторону своего спутника:
— А это тот, у кого пустая голова.
— Зато мое сердце чисто, — возразил обладатель тонкого голоска. — Но он никогда не сможет утверждать, что это так. Он же юрист!
Баритон был одет в форму офицера французского Иностранного легиона. Он был примерно в пять футов и десять дюймов ростом, худощавый, с прямыми черными волосами, темными глазами и длинными тонкими губами. Несмотря на ястребиный нос — а может быть, именно из-за него, — этот мужчина был красив. Ему могло быть лет тридцать, но — как у всех фронтовиков — у него были темные круги от усталости вокруг глаз и те черты лица, которые могла нарисовать только война.
Сэвидж понял, что перед ним, должно быть, выдающийся полководец, имеющий не менее выдающиеся боевые заслуги. Очень немногие иностранцы достигали такого высокого ранга в Легионе. Что же касается его спутника, то он, должно быть, вызывал удивление у большинства людей, которые видели его впервые. Этот человек был одет в военную форму США, которая, должно быть, была специально сшита портным, так как никакая одежда общего образца не подошла бы ему. У него был серебряный знак орла, указывающий на звание подполковника. Скрещенные винтовки на его лацканах свидетельствовали о том, что он служил в пехоте. Как его приняли в армию, Сэвидж не знал. Ростом он был всего лишь пять футов и два дюйма, а его плечи выглядели так, словно могли бы сравниться с размахом рогов бизона. Его приземистое тело должно было весить не меньше двухсот шестидесяти фунтов — или Кларк совсем не умел определять вес по внешности.
Ноги у писклявого были кривыми и явно слишком короткими по сравнению с такой длиной туловища. Руки же, наоборот, были невероятно длинными. Тыльные стороны его кистей, торчащих из рукавов, были покрыты длинными густыми ржаво-рыжими волосками, а отросшая за несколько дней борода была очень густой и чуть более рыжей, чем волосы на руках.
А лицо! Сэвидж сразу же вспомнил о реконструкции головы ископаемого человека, найденной в 1856 году в долине Неандера в Германии. Хотя череп у писклявого был меньше, а его лоб был сильно скошен назад. Над глазами виднелись огромные гребни — правда, они не сходились, как у той ископаемой находки. Нос у него был длинным, но широким. Челюсти, впрочем, оказались прямыми, подбородок хорошо развитым, а скулы более высокими, чем у американских индейцев.
Глаза у него были светлыми. Вероятно, бледно-голубыми, хотя Кларк не мог быть в этом уверен в полумраке этой комнаты. В целом же этот человек выглядел так, словно был ровесником своего спутника. В общем, непрофессионал подумал бы, что этот мужчина похож на обезьяну. Даже Сэвидж, получивший в раннем возрасте высшее образование в области антропологии, заметил такое сходство. Но на самом деле оно было довольно поверхностными.
Должно быть, его дразнили и мучили, когда он был ребенком, подумал Кларк. Хотя странный человек выглядел так, словно всегда мог сам о себе позаботиться.
— А ты большой, малыш, — сказал этот человек-обезьяна Сэвиджу. — И очень симпатичный. Держу пари, что ты — сердцеед, верно? Даже если у тебя действительно странные глаза.
— Ты всегда ищешь драки, не так ли? Особенно с мужчинами, которые выглядят лучше тебя. Что, вероятно, означает вообще всех мужчин, — сказал баритон, а потом обратился к Кларку: — Кто ты такой — имя, звание и порядковый номер? И как, черт возьми, ты сюда попал? Ты ведь летун, верно?
Сэвидж открыл было рот, чтобы представиться… Но тут же закрыл его — юноша увидел в окно, как к дому подошли люди с винтовками в серых шлемах, похожих на ведерки для угля, и длинных серых шинелях. Они вышли из леса в пятидесяти ярдах к востоку.
— Охотничий отряд здесь, — указал летчик на окно.
Двое его собеседников резко обернулись.
— Скотт великий! — охнул баритон.
— Да не «Скотт»! Скут… убирайся!!! — воскликнул обезьяноподобный человек. — Исчезни! Raus mitem! Тащи свою задницу! Ноги, вперед! Вите! Шнель! Рапидо! Исчезни! В бой!
— Ты забыл «двадцать три раза тикай», — сказал баритон.
— Это было в прошлом, когда я был ребенком, — ответил его товарищ. — Ты очень стар, папаша Уильям.
Во время этого обмена репликами они подобрали и надели свои шинели. Оба выглядели усталыми, но не испуганными. «Классная парочка клиентов», — подумал Сэвидж.
Он пробежал по дому быстрее, чем час назад. Боль от ушиба на икре все еще заставляла его хромать, хотя и не так сильно. Кларк выглянул в окна каждой комнаты. С севера тоже шли войска, а вот с запада и юга никого не было — пока. Но это вовсе не означало, что в ближайшее время оттуда тоже кто-нибудь не явится.
— Ближайшая и лучшая дорога — на запад, — сказал он, вернувшись.
— Мы это уже выяснили, — сказал обезьяноподобный человек. — Пошли отсюда! Дьявол схватит отстающего!
Не было никакого рутинного «После тебя, Гастон» — «Нет. После тебя, Альфонс». Оба новых знакомых пробежали мимо Сэвиджа к выходящей на запад комнате и вылезли через окно, которое он открыл перед тем, как вернуться к ним. Сам он тоже быстро проскочил через эту комнату и, несмотря на то что пострадавшая икра мешала ему быстро двигаться, вскоре догнал их — они не успели пройти и сорока футов.
— Удачи. Она вам еще понадобится, — бросил юноша, пробегая мимо парочки друзей.
— Что мне надо, так это пулемет! — ответил человек-обезьяна. Несмотря на свои короткие ноги, он опередил легионера.
— Ты только посмотри, как этот мальчишка уходит! — сказал баритон, наблюдая за Сэвиджем. — В летном костюме, и он летит! Барни Олдфилд на ножках!
— Побереги дыхание! — проворчал его спутник. — Разве это не типичный адвокат? Вечно болтает и никогда не знает, когда надо держать рот на замке!
Затем Кларк перестал слышать их голоса. Как только юноша оказался в лесу — и пожалел, что там нет листвы — он остановился и стал наблюдать за происходящим из-за дерева. Двое американцев шли примерно в ста футах от него. Затем легионер поскользнулся в грязи и упал ничком.
— Ты готов! — взревел его товарищ. — Это душ для тебя!
В первый момент Сэвидж не понял, что он имеет в виду, но потом до него дошло: «Конечно же! Это бейсбольный жаргон».
Человек-обезьяна остановился и помог своему спутнику подняться на ноги. Потом он сам поскользнулся и шлепнулся лицом в грязь, и легионер повернулся к нему и помог ему встать. К этому времени солдаты с севера уже заметили беглецов. Офицер крикнул им, чтобы они остановились и сдались. Через несколько секунд он отдал приказ, и его люди начали стрелять. Двое американцев продолжали бежать и нырнули в лес, когда добрались до первых деревьев. Пули врезались в стволы деревьев и с визгом пронеслись мимо уха Сэвиджа.