— Я не вижу никакого кинжала.
Кто бы или что бы ни было этим кинжалом, но оно было достаточно знакомо с анатомией, чтобы пронзить Сида Моррисона в самое сердце. Была видна одна рана, сделанная острым предметом, и когда тело перевернули, то стало ясно, что рана сквозная. Крови почти не было.
Док спросил:
— Сколько времени прошло с того момента, как он сюда вошел и как вы нашли тело?
— Минут пять, — предположил Шпиг.
— И вы видели черный кинжал?
— Это не было галлюцинацией, — упрямо сказал Оранг. — Я видел, как он торчал из груди Сида.
— Кто же его взял?
Шпиг выругался, что он делал довольно редко:
— Никто. Я стоял здесь, в начале коридора, и никто не входил, никто не выходил. Я ничего не слышал. И поверь мне, я был все время настороже.
Док Сэвидж снова осветил пол фонариком, осматривая все очень пристально. Но даже по окончании осмотра все тот же неоспоримый факт стоял перед ним — никаких посторонних следов не было. Наконец он сказал:
— Нам необходим телефон.
Штаб бронзового человека занимал весь восемьдесят шестой этаж, самый верхний в небоскребе. Он был разделен на три комнаты. В одной из них, меньшей, стояли огромный инкрустированный стол и такой же большой сейф и несколько удобных кресел. По соседству была библиотека, содержащая самое полное собрание научных работ. За ней следовала лаборатория, представлявшая собой просто научное чудо.
Док поднял телефонную трубку:
— Междугородная… Мне нужно поговорить с доном Хуаном Макнамарой, сыном президента Кристобаля, южноамериканской республики. Попытайтесь связаться со столицей, Кристобаль-Сити.
Не теряя времени, Док подключил к телефонной линии усилитель, чтобы дать возможность слышать ответы другой стороны Орангу и Шпигу. Иногда было необходимо слышать разговор всем товарищам. Оператор сказал:
— Трудно связаться с абонентом: Кристобаль сейчас находится в состоянии войны с соседней республикой Испаньолой.
— Это очень важно.
— Мы сделаем все возможное, — сказал оператор.
Оранг, который редко читал газеты дальше комиксов, спросил:
— Когда началась эта война? Я думал, что все войны идут только в Европе и Китае.
— Эта началась с неделю назад, — объяснил Док. — Между двумя государствами возник территориальный спор. В результате: Испаньола агрессор, хотя президент Гатун Макнамара и сделал ряд уступок в надежде сохранить мир. Насколько я понимаю, сейчас идут кровопролитные сражения.
Почти час спустя запрос Дока дошел до Кристобаль-Сити и голос с сильным акцентом сказал:
— Секретарь президента Гатуна Макнамары у телефона. Я сожалею, но сын господина президента, дон Хуан, отсутствует.
— Где он? — спросил Док.
— Он отбыл вчера днем, отбыл на собственном самолете в Нью-Йорк. С тех пор мы не получили от него никаких известий.
— Зачем он уехал в Нью-Йорк?
— Насколько я понимаю, я разговариваю с Доком Сэвиджем? Не так ли?
— Да.
— Дон Хуан Макнамара публично заявил, что он летит в Нью-Йорк для встречи с вами.
— Вы уверены?
— Да, он сделал публичное заявление.
— Зачем он едет на встречу со мной? — спросил Док.
— Он не объяснил.
Больше обращаясь к самому себе, чем к кому бы то ни было, Док сказал:
— Странно.
— Мы тоже так думаем, — заметил далекий голос.
— Вы что-нибудь слышали о человеке по имени Сид Моррисон?
— Никогда.
— Вы что-нибудь слышали о черных кинжалах? — спросил Док после некоторого колебания.
Человек на другом конце тысячемильного провода вскрикнул и бросил трубку, чем привел Дока в крайнее недоумение.
Глава 4
КЛИНОК НАД ДЖУНГЛЯМИ
Существует определенное мнение, что, в какой бы райский уголок земли ни собрались бы вы, вы непременно встретите там китайца-лавочника и шотландца-банкира. Это может быть так, а может быть и нет, но тем не менее это бесспорно демонстрирует склонность шотландцев к кочевой жизни, что, между прочим, не совсем современно.
Первый из клана Макнамара прибыл в Кристобаль в 1650 году. Клан Макнамара уходит своими корнями в глубь веков, как и сама история Шотландии. Один представитель этого клана участвовал в убийстве Макбета в Лумфанане в Абердиншире в 1057 году. Первым из прибывших в Кристобаль был старый Агнус Макнамара, которого Кромвель выслал из насильно объединенных Англии, Шотландии и Ирландии. Старый Агнус был первым шотландцем в Кристобале. И он, конечно, основал банк.
До 1930 года клан Макнамара то владел большей частью Кристобаля, то снова терял значение. В 1930 году произошла революция, сделавшая старого Гатуна Макнамару президентом. Он был достаточно хорошим президентом. Не так чтобы очень, но все же… Меньше чём за триста лет Макнамары стали такими же туземцами, как и коренные жители Кристобаля.
Жители Кристобяля были более склонны гордиться красотою своих женщин, нежели деловыми качествами правительства или кого бы то ни было еще. А Санда Макнамара была девушкой, заслуживающей того, чтобы ей гордились. Она была стройна, с великолепной фигурой, великолепной в самом подлинном смысле этого слова — прошлые поколения кастильских матерей передали ей чудесные золотистые медового цвета волосы, а ласковое кристобальское солнце придало ее лицу приятный загар. Лучшие школы Массачусетса, Лондона, Парижа и Вены дали ей великолепные манеры и прекрасное образование. Лучшие модистки с Рю-де-ла Пэ одели ее в платья, которые дополняли ее красоту, которая не нуждалась ни в каких дополнениях.
Будучи дочерью старого Гатуна Макнамары, она была преисполнена чувства собственного достоинства, потому что, когда ты дочь президента, ты просто само достоинство. Она обучалась в испанской школе верховой езды в Вене. Она училась играть в теннис у Ленглена. Летать на аэроплане ее учил одноглазый старик, Проп Джексон, который, если верить записям, сбил больше аэропланов, нежели Риккенбаккен, а может быть, и сам Рихткофен. Это была маленькая машина, такого же цвета, как и ее волосы, хрупкое и сравнительно быстроходное воздушное суденышко, которое могло покрывать большие расстояния и садиться, если это требовалось, на сушу, или на воду, или на лиственный покров джунглей, поскольку самолет имел низкую посадочную скорость.
Санда летела на аэроплане одна, смотря главным образом на джунгли, простиравшиеся внизу до горизонта, почти как море, отличаясь разве только тем, что они были темно-зеленого, отталкивающего цвета. Она часто брала бинокль, чтобы взглянуть на аэроплан брата, летевший впереди, точнее сказать — это она летела вслед ему. Она не особенно устала, хотя покинула Кристобаль-Сити вчера днем. Ночью они не летели — это было бы слишком утомительно. Они провели ночь в достаточно крупном городе, в котором было два аэропорта: она приземлилась на одном, а ее брат на другом. А затем утром они взлетели в установленный час. Сейчас, пока они летели, у Санды было время обо всем хорошенько подумать, так как ее мучили сомнения.
Санда включила маленький бортовой радиопередатчик, поднесла микрофон к губам и сказала:
— Привет, Красавчик, ты меня слышишь?
Она надеялась, что ее брат обязательно отзовется на кличку Красавчик. Эта кличка всегда его раздражала.
Хуан, как и все Макнамары Кристобаля, был более красив, чем это прилично было мужчине, из-за чего он всегда сильно переживал. Однажды в детстве, как была уверена его сестра, он затеял драку намеренно, чтобы ему сломали нос, но пластическая операция вернула ему его прежний вид, и он стал даже лучше, чем прежде.
Сердитый голос ее брата затрещал в громкоговорителе приемника:
— Не пытайся выходить со мной на связь! — рявкнул он. — Нас могут засечь радиопеленгатором!
— Кто?
— Я не знаю! — огрызнулся брат.
Сейчас они шли вдоль узкой полоски воды, лежавшей далеко внизу, в джунглях. Она становилась все шире и шире, превращаясь в крупную реку, сверкающую на солнце. Горячие потоки воздуха размывали горизонт, но Санде начинало казаться, что она уже различает далеко впереди море. Она справилась по карте. Они должны были уже давно достигнуть побережья, и поэтому нечеткая разница цветов на горизонте непременно должна быть морем. Она подумала было о том, что надо бы включить передатчик и спросить брата действительно ли это море, когда его голос загремел у нее в наушниках внезапно и неистово: