— Я… я только думал… — начал было он.
Слабая вспышка презрения мелькнула во взгляде Вождя.
— Конечно, мы убьем его, но так, как я сочту нужным, и тогда, когда я захочу.
Он обернулся к солдатам.
— Возьмите одеяла и побольше веревок.
Глаза Вождя сверкали, когда он опять повернулся к Бронзовому человеку.
— Вам не интересно? — вспылил вдруг он.
— Почему я должен интересоваться? — голос Дока Сэвиджа был тихим и спокойным. — Вы, вероятно, прибыли сюда после того, как я нанес визит вашему авангарду. Вы увидели, что я там сделал, и устроили мне ловушку. Ловушка, должен заметить, хороша.
Человек с каменным лицом поклонился.
— Благодарю, — ухмыльнулся он.
Затем его голос вернулся к своему обычному холодному, безжизненному тону.
— Мы сделали все правильно. Первые два человека, с которыми вы столкнулись, были просто приманкой. Они сыграли свою роль. Но я не об этом. Я имел в виду, не интересуетесь ли вы моими планами?
— Нет, — выражение лица Бронзового человека, не изменилось. — Я не интересуюсь. Я знаю их.
Безжизненные губы растянулись, и показались сверкающие зубы. Глаза же оставались узкими щелочками.
— Но вы умрете, так и не передав свои сведения.
Вождь быстро повернулся к солдатам с одеялами и веревками.
— Делайте, что вам было приказано!
Солдаты двинулись вперед. Даже со связанным и неподвижным Доком Сэвиджем они были осторожны.
Ухмылка появилась на лице Гласселя. Казалось, он предвкушал какое-то особенное развлечение.
— Когда-то вы были причиной падения моего отца, — злорадно сказал он. — Я надеюсь, что боги позволят ему наблюдать, как его сын мстит за это падение.
Док не ответил. Солдаты обмотали его одеялами. Одеяла связали веревками. Только голову оставили свободной.
Затем солдаты смастерили веревочную колыбель и бросили туда его беспомощное тело. Над выступающей скалой положили прочный пеньковый канат и прикрепили его к искусно сделанной опоре.
— Взяли! — резко приказал Вождь.
Трое солдат подняли связанного Дока. Уверенным шагом они подошли к краю скалы. Капрал громко отдал команду. Не колеблясь, солдаты бросили Дока вниз. Отвесное падение с тысячефутовой высоты ожидало его!
Веревка рванулась и туго натянулась. Тело Дока ударилось о боковую стенку каньона и снова отскочило. Над ним зависла туго натянутая, как скрипичная струна, веревка, которая удерживала его от падения и неизбежной гибели.
Человек с каменным лицом заглянул через край скалы.
В его руке был острый нож.
— Предвкушение всегда есть половина наслаждения, — сообщил он своим холодным, безжалостным голосом. — Вы не можете видеть меня. Но я могу видеть вас. Рано или поздно придет смерть. Висите там беспомощно, размышляйте о скалах, которые ожидают ваше тело далеко внизу. Когда вы менее всего будете ожидать, этот нож сделает свое дело, и вы погибнете.
Закаленный в битвах капрал слегка вздрогнул. "Это ужасно, — размышлял он, — висеть там, не зная, когда упадешь, и ожидать страшной кончины, которая превратит твое тело в окровавленную бесформенную массу. А ведь Док Сэвидж был великим человеком. Но, конечно, Вождь более велик".
Генерал Глассель попытался, как мог, выразить в какой-то степени подобное мнение.
— Вы гениальны, — льстиво сказал он. — Никто, кроме вас, не смог победить Бронзового человека. Он ускользнул даже от меня.
Безжизненное лицо Вождя не изменилось, но в его глазах загорелось удовлетворение.
— Да, я гений, — согласился он.
— А сейчас не пора ли сказать мне, что будет дальше? Ведь мы разделались с Бронзовым человеком и победа так близко, — лукаво сказал Глассель.
Человек с каменным лицом взглянул на часы.
— Десять минут до наступления, — холодно сказал он. — Где сообщения от ваших агентов?
Генерала Гласселя передернуло, будто его внезапно обдало холодом.
— Они придут, они появятся вовремя, — поспешно сказал он. — Никто не сможет помешать вам. — Он глубоко вздохнул. — Но не настало ли время узнать и мне ваш план?
Вождь колебался. Затем его глаза фанатично заблестели.
— Возможно, я кое-что и скажу вам, — согласился он, — Вы назвали меня гением, И это правда, Потому что никто, кроме гения, не смог бы разработать этот план. Ибо он чрезвычайно прост. Прост и все-таки очень сложен, так что никто, кроме меня, не смог бы задумать и осуществить его.
На мгновение фанатичный огонь исчез из его глаз, Теперь они сверкали жаждой власти, которая создает и разрушает царства.
— Золото — вот ответ! Золото и только золото!
— Но… но я не знаю, — запнулся Глассель. — Ведь вы богатый человек. У вас денег больше, чем вы сможете когда-либо использовать или потратить.
Вождь презрительно посмотрел на него.
— Конечно, вы не понимаете. И, несомненно, у меня есть деньги — много денег. Но деньги не всегда золото. А я хочу именно золота. Бог даст мне власть, чтобы управлять миром… У меня есть люди в каждой стране мира. Они отличные солдаты, умелые агитаторы. — Человек с безжизненным лицом говорил как будто сам с собой. — Они могут взбудоражить людей и спровоцировать беспорядки. Мои деньги и их мастерство помогают им в этом.
— Некоторые из них — тоже своего рода вожди. Они могут вызвать мятежи, способные нарушить порядок в одной или двух странах, где люди не совсем довольны своим правительством. Но что из этого?
Глаза Гласселя стали большими, рот приоткрылся.
— Ничего! — человек с каменным лицом свысока взглянул на него. — На одни только деньги невозможно купить столько людей, чтобы править миром. Даже золото как средство платежа не сделает этого. Нужно пойти другим путем. А это можно сделать с помощью золота.
— Но я не понимаю! — растерянно произнес Глассель.
— Конечно, вы не понимаете. Никто не понимает, кроме меня. Это то, к чему приходит гений. Простой план внезапно становится сложным, сбивая с толку обычный ум. Но не мой.
— Док Сэвидж сказал, что он знает, — вставил внезапно Глассель.
На мгновение слабое восхищение появилось в злобных глазах Вождя.
— Возможно, он и знает, — предположил он. — Однако знание не пойдет ему на пользу. Я захвачу золото в Потерянной долине. Я использую его так, как никто другой и не думал использовать.
Он сделал выразительную паузу.
— И я… я стану диктатором всего мира!
Глассель в волнении задышал быстрее.
— А я буду управлять Гидальго! — воскликнул он.
Эти слова, казалось, вернули Вождя к действительности. Он быстро взглянул на генерала.
— Да, вы будете править в Гидальго, — согласился он, но в его словах явственно прозвучало: "Я буду управлять вами".
Вождь попробовал лезвие своего ножа на подушечке большого пальца. Показалась тонкая темно-красная линия, он кивнул и подошел к веревке, на которой висело беспомощное тело Дока Сэвиджа.
Лезвие ножа осторожно коснулось веревки. Одна нитка оборвалась. Генерал Глассель смотрел, как загипнотизированный. Солдаты прекратили разговор.
Нож еще раз прикоснулся к туго натянутой веревке.
Глассель облизал губы, которые внезапно стали сухими и запекшимися. Его глаза лихорадочно горели. Он бессознательно делал рукой быстрые движения, как будто именно он держал нож.
Человек с каменным лицом высоко поднял нож и приготовился нанести удар, который перерубил бы сразу всю веревку. Но вдруг он остановился и рывком поднял голову.
В почти абсолютной тишине послышался слабый звук бегущих ног.
— Агенты, — сказал Глассель.
Пародия на улыбку неожиданно появилась на лице Вождя — уголки его рта чуть приподнялись.
— Сэвидж там пока еще может слышать все, что мы говорим. Он должен жить, пока не услышит наш разговор. Тогда мысль о смерти станет для него еще невыносимей, — произнес он вялым голосом.
Два человека, выскочив из-за поворота, подбежали к группе солдат.
Глассель захихикал.