— Ничего, — рыская рукой по столу, промямлила себе под нос подружка.
На короткий период в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь смачным лясканьем. Допив показавшееся вкусным церковное вино, Дока выловил огурец и сунул в рот. В голове продолжала раскручиваться разноцветная карусель, страх быть униженным женщинами уступал место желанию быть униженным. И поскорее. Им завладел спортивный интерес, с чего могут начать подружки. Если с разглядывания прибора в общем и целом, то не стоит подпускать, а если с введения члена куда надо по очереди, как в навязчивых эротических снах, почему бы нет. По виду, конопатая бестия успела не только пройти, но и проползти вдоль и поперек крым, неизвестный рым с огнями, водами и медными трубами. От нее напролом перло заставляющим угинаться бесстыдством. Конечно, с сестренкой знакомого было бы куда проще, но кто ей позволит приблизиться.
Пока Дока размышлял, чья–то шустрая рука пролезла в карман его брюк, через материю нащупала прикорнувший на ляжке член. Он замер с огурцом во рту, стесняясь встретиться глазами с пересекшей границу дозволенного нахалкой. Ощутил возле уха теплое влажное дыхание, легкое прикосновение к щеке завитка волос:
— Новый год мы встретим вместе. Ты понял? — потребовал вроде ласковый голос конопатой соседки. — Про малолетнюю лахудру можешь забыть, она способна лишь ноги расставлять, да денег на конфеты выпрашивать.
— А ты что умеешь? — машинально пробормотал Дока.
— Я научу тебя чувствовать женщину. Со мною ты получишь сто удовольствий сразу.
На другом конце стола со звоном перевернулось блюдце. Дока поднял тяжелые веки, малолетка опрокидывала наполовину опустевшую бутылку с водкой себе в стакан. Гневно зыркнув на него, крупными глотками выпила, плеснула еще раз, вылакала. И уставилась перед собой деревянными глазами.
— Не трогай ее, — упредила благородный порыв Доки конопатая. — Она все равно напьется. Лишь бы скандала не устроила.
— Скандал?
— Драку, за тебя, единственного, посуду станет колотить, матом обзываться. Тогда утихомиривать придется силой, на слова она реагирует слабо.
Ссор и драк Дока не переносил с детства, в них нужно было доказывать преимущество. А что и кому объяснять заново здесь, в этой блатхате, когда все ясно. Размышления рыжей бабенки мигом высветили назревшую проблему — малолетку придется успокаивать до утра. Значит, она не позволит раздеть себя донага в потайном углу, чтобы без проблем заняться любовью. Тогда для чего он променял залитый светом актовый зал на убогое подобие горницы в осыпавшемся от старости строении? К чему этот пьяный спектакль? Несмотря на упертость характера и выпитое вино, мысли Доки потекли в другом направлении. Теперь краше конопатой бабенки он не видел никого вокруг. Она одна обладала способностью распечатать его, избавить от осточертевшей стеснительности.
— Спать мы ляжем вместе? — потребовал он подтверждения ее обещаниям.
— Обязательно. Но сначала уложим подружку, иначе испортит весь кайф.
— Как это сделать?
— Накачать до усрачки.
Сколько времени малолетка сопротивлялась опьянению, стараясь перемануть Доку, он не запомнил. Она звала, умоляла, под конец расплакалась, наверное, понимала, что в этот дом парень больше не придет. Оборвется еще одна мечта о светлом будущем, ведь на земле нет существа, которого бы она не вдохновляла. Познавшая грязь раньше любви, юная девушка отключилась рядом с непутевым братом, ресницами смаргивая слезы на засаленную обивку дивана.
Конопатая вместе с Докой принялась искать гнездо на одну ночь, им оказался деревянный топчан за той же разноцветной занавеской. Рядом мерно похрапывал старик с мурлыкающей на плече кошкой. Через дыры в материи из горницы просачивался свет от единственной лампочки, по стенам бегали усатые прусаки. Обнадеженный Дока нахально хапнул пятерней под платьем.
— Сама сниму, — отпихнула руку женщина. — Лучше штанами займись.
Дока суетливо расстегнул ремень, сбросил брюки вместе с сатиновыми трусами под ноги. В носках запрыгнул на тахту, на ходу выковыривая из гнезд пуговицы на рубашке. Майку снимать постеснялся, к тому же, в хате потянуло холодными сквозняками. Наверное, уголь в печке на захламленной кухне успел прогореть, а подкинуть новой порции было некому. Конопатая молча возилась возле края топчана, она словно задалась целью помариновать сопливого мальчика, прежде чем допустить до тела. Откинув лоскутное одеяло к стене, Дока сунулся рукой вниз, член был готов выпрыгнуть из яичек, в промежности покалывало. Пах стянуло как при упражнении на брусьях, когда держишь прямой угол. Но эти неудобства не стоили ничего по сравнению с ожидаемым наслаждением. Не возникло мысли и о презервативах с таблетками. Ночные кувыркания сконцентрировались на голой спине и белой заднице подруги. В сумеречной полумгле попа отсвечивала бледной уродливой луной на темном небе. Дока не удержался, потрогал ее кончиками пальцев.