— Ты что, издеваешься? — стараясь пальцами привести в чувство занемевший орган, уставился он на нее. — А если бы мы склющились?
— Испугался, рогоносец, — проглатывая слюни, прильнула к нему партнерша. — Когда ты решил пожалеть мою подругу, я нарочно ужалась внутри, чтобы ты не обращал на нее внимания. Наслушалась вдоволь, как вы с ней прокувыркались всю ночь. Могла бы и откусить, силы бы хватило.
— Не сумела бы, она без зубов, — вновь настраиваясь на завершение полового акта, разом осмелел Дока.
— Зато с мускулами, твердыми, как десна у младенцев.
— У тебя есть дети?
— Пока нет.
— Тогда займемся любовью, иначе нам обеспечат еще один сюрприз.
— Давай, мне с тобой хорошо…
Парнерша тут–же заелозила упругой попой по жесткому половику.
Утром Дока проснулся от того, что на теле заныли рубцы от грубых швов толстого половика. Механически пошарил рукой вокруг себя, рядом никого не оказалось. Он разлепил веки, с кровати прямо на него смотрела опухшая от сна хозяйка квартиры. По щекам блуждала легкая тень презрения. Откашлявшись, он осмотрелся вокруг, юной, такой сексуальной, ночной партнерши нигде не было. Прислушался, но из кухни с туалетом не доносилось ни единого звука.
— Ушла она, от стыда убежала, — смаргивая с круглых глаз ресницами остатки вчерашней пьянки, опередила его вопрос девушка. Было видно, что Дока по прежнему ей нравится, и что особой ненависти она к нему не испытывает. И все–таки она нашла в себе силы четко произнести. — И тебе здесь делать нечего.
Больше, как ни тянуло на недалекую улицу с одинаковым для всех хрущевок подъездом, подружек он никогда не видел. Ни одной, ни другой. Лишь через много лет случайно встретился с круглоглазой с танцев. Она по прежнему оставалась не замужней.
— Ревнует, — как от давно наболевшего, вяло отмахнулась от распросов женщина.
— Кто? К кому? — с интересом подался вперед возмужавший Дока.
— Он же, к тебе. До сих пор не в силах забыть ни драки на танцах, ни нашего с тобой побега от него.
— Не может быть! И он, что–ли, не женат?
— По сю пору вьется вокруг нашего дома…
Уютную веранду на третьем этаже гостиницы «La Meison Roze» обложила густая ночная тьма. Сидевшие на ней за уставленным вином и фруктами плетеным столиком мужчина с женщиной, наверное, забыли включить свет. Сегодня французская луна взяла заслуженный за долгий небесный путь выходной. Вошедшую в свои права ночь разряжали только неяркие уличные фонари, далекие прожекторы, на вершине холма Монмартр освещавшие белоснежную базилику Сакре Кёр, да чистый светлый нимб над отошедшим в сон многомиллионным городом. Нарушаемая лишь уместными звуками тишина располагала к спокойной беседе.
— Очень странные мы, женщины, создания. За тем, кто сразу понравился, готовы пойти хоть на край света. Впрочем, о таких мелочах рассуждать не стоит, это доказали декабристки, дворянки по рождению, с которых простолюдинки до сих пор пытаются брать пример, — нарушила молчание сидящая напротив мужчины собеседница. — Но чтобы точно так–же поступали уважаемые наши ухажеры, в мире примеров наберутся единицы.