Пинг-понг обмана.
Следует сказать, что у академиков всегда есть «запас аргументов» против недоказанной новизны, что видно из непрерывной череды научных ошибок (об этом когда-нибудь должна быть написана толстая книга!). Помимо «запаса аргументов» и вполне прощаемых ошибок, часто речь идёт о конкретной клевете. С какой стати учёные на 29-м Международном американском конгрессе решили не упоминать о плавании Тура Хейердала на «Кон-Тики»? В присутствии прессы влиятельный профессор Рафаэль Карстенс даже назвал экспедицию на «Кон-Тики» «обманом»!
Так и появляется ярлык, с помощью которого можно делать дешёвые заголовки. В моём архиве валяется приблизительно 35 000 статей обо мне и моих теориях, опубликованных по всему миру.
Без труда подтверждается система снежного кома: в информационное пространство вбрасывается шар с надписью «ОБМАН». С большой уверенностью можно сказать, что появится тот, кто его поймает. Теперь два храбрых мальчика играют в «понг-понг обмана». Вскоре шар собирает целую команду, которая потом — так как нет коммуникационных барьеров, выступает в красивой гармонии и с молниеносной скоростью на международных соревнованиях.
Уловки фокусников.
Нетрудно доказать второе, не менее некорректное правило игры. Кто-то где-то подтверждает какую-то деталь моей теории. Корреспондент спрашивает моё мнение об этом. Если такой разговор происходит в пределах досягаемости моего архива, я могу сразу же выложить на стол надёжные доказательства моих представлений по рассматриваемому вопросу. Но: несмотря на представленные документы, статьи и т. д., моё мнение не печатают, или искажают или причёсывают.
Третье правило по настоящему фальшивой игры является основанием для иска: интервью записывается на плёнку. Чёткие вопросы, чёткие ответы. В этот раз, думаю я, много раз обжёгшись, можно надеяться на справедливость. Через несколько недель интервью печатается. Там я отвечаю на вопросы, которые не задавались, или мои ответы бессмысленно вырваны из контекста. Я не верю своим глазам. Я пытаюсь понять: даже запись не защищает от преднамеренного искажения фактов, а задающие вопросы плейбои имеются не только в Нью-Йорке.
Нет, это не самый лучший способ, который часто практикуется, раз есть такая вечно нестареющая тема: Дэникен снова должен появиться на первой странице газеты.
Мой приём джиу-джитсу.
Люди из лучших побуждений думают, что я мог бы дать отпор. Это было бы возможно, если бы я сразу читал такие статьи, но я путешествую 300 дней в году. Я читаю их только тогда, когда я нахожусь дома. Тогда время для реплик уже упущено, невероятная история уже разошлась по свету. Пинг-понг. Реальный удар был пропущен: ни у одной газеты я не могу потребовать опубликования исправления статьи многомесячной давности. А у статьи с исправлением есть свой подвох: я буду вынужден для читателей кратко резюмировать, что в статье исказили, иначе они не поймут мой ответ. Так «письмо в редакцию» неизбежно перерастает в небольшую статью, которой, по мнению редакции, нет места в подходящей рубрике.
Поскольку у меня нет желания дышать водоворотом лжи, искажений, полуправды и клеветы, я создал собственное правило для интервью: впредь я требую письменный договор на публикацию текста. Американский основной принцип: «Неважно, о чём идёт речь — главное, что говорят!» может быть полезен кинозвёздам и боксёрам. Но не для меня, когда речь идёт о деле. Это мой приём джиу-джитсу, моё мягкое искусство самообороны.
Поскольку я занимаюсь генеральной уборкой, и знаю, что ждёт меня на этом пути, то так я перехватываю стрелу, которую непременно попытаются вонзить в центр моих ДОКАЗАТЕЛЬСТВ.
Будут — спорим? — говорить, якобы я выбираю, то есть из обширного материала отбираю то, что подходит для моих доказательств. А это недопустимо.
Тогда что же получается? Разве наука не занимается отбором? Каждая научная книга в моей библиотеке является продуктом отбора. Я знаю несколько сотен музеев, и каждый может представить только свою коллекцию. Даже римский комедиограф Плавт (около 250 г. до н.э.) знал по опыту: duo quum idem faciunt, non est idem — если двое делают одно и то же, то это не одно и то же. Я беру на себя некоторую смелостью действовать так, как действуют дипломированные учёные. При изобилии материала у таких людей, как я, нет другого способа. В то же время я могу — Зевс тому свидетель — вытащить из колчана столько стрел, сделав выборку, что они роем полетят на моего очевидного противника.