— Вроде все остались живы, — ответил агент Рич, хмуро переводя взгляд с меня на Молли и обратно. — Гарри, мы здесь работаем. Вам лучше уйти.
— Да? — удивился я, плюхнулся на стул рядом с Молли и улыбнулся ему. — Мне кажется, не стоит. В том смысле, что я тоже здесь работаю. Я консультант.
— Вы создаете помехи следствию, Дрезден, — взорвался Грин. — Вы потеряете работу в городе. Лицензию следователя. Черт, да я вас даже в тюрьму закатать могу месяца на два.
— А вот и не можете.
— Ну как хотите, болван, — бросил Грин и шагнул к двери.
Молли, приняв это за намек, поднялась с места.
— Сидеть! — рявкнул на нее Грин. — Мы еще не закончили.
Она поколебалась и снова села.
— Грин, Грин, Грин, — сказал я с укоризной. — Вы кое о чем забыли.
Он остановился. Агент Рич с интересом посмотрел на меня.
— Видите ли, мисс Карпентер вольна уйти в любой момент, когда захочет.
— Нет, пока не ответит мне на несколько вопросов, — буркнул он.
Я изобразил зуммер из телевизионной викторины.
— Неправильный ответ. Это свободная страна. Молли имеет право выйти, и вы ничегошеньки не сможете с этим поделать. Если только, конечно, вы не намерены арестовать ее. — Я одарил его самой лучезарной из моих улыбок. — Вы ведь не арестовали ее, нет?
Молли следила за нашим разговором краешком глаза, сидя очень тихо и низко опустив голову.
— Мы допрашиваем ее в связи с расследованием, — объяснил Рич.
— Да? И у кого-то из вас, ребята, имеется на руках ордер, правда?
Ордера у них, конечно, не было. Оба молчали.
— Вот видите, это вы в неловком положении здесь, Грин. У вас против юной леди нет ничего. Судебного ордера нет. Вы ее не арестовали. Поэтому она вольна решать, отвечать на ваши вопросы или нет.
Молли изумленно подняла на меня глаза:
— Правда?
Я приложил руку к груди и изобразил глубокое потрясение:
— Грин! Ушам своим не верю. Вы что, солгали юной даме, чтобы запугать ее? Чтобы она считала, будто находится под арестом?
— Не лгал я! — огрызнулся Грин.
— Ну да, вы просто направляли ее, — кивнул я. — Конечно, конечно. Не ваша вина в том, что она неверно вас поняла. Что ж, давайте отмотаем пленку назад и посмотрим, где таится ошибка. — Я сделал паузу. — Вы ведь вели запись допроса, верно? Все записано честь по чести?
Грин посмотрел на меня так, будто больше всего ему хотелось вырвать мои потроха и затолкать их мне в зубы.
— У вас нет ничего, кроме предположений. Убирайтесь. Или я, как ответственный за расследование, запрещу вам появляться в этой гостинице.
— Это что, угроза? — невинно спросил я.
— Уж поверьте.
Я сделал вид, что задумался.
— Ох, ребята! Вы ставите меня в затруднительное положение с моральной точки зрения. Потому что если вы сделаете это со мной, то, черт подери, пресса запросто может узнать о том, что вы отказываетесь от помощи профессиональных консультантов, обладающих некоторыми заслугами перед городом. — Я подался вперед. — Кстати, — добавил я как бы невзначай, — и еще они могут узнать, что вы нелегально допрашиваете несовершеннолетнюю.
Грин с нескрываемым потрясением уставился на меня. Даже агент Рич поднял брови:
— Чего?
— Несовершеннолетнюю, — повторил я. — Сиречь личность, которая не может по закону дать согласие отвечать на ваши вопросы самостоятельно. Я взял на себя смелость вызвать сюда ее родителей. Не сомневаюсь, им и их адвокату найдется о чем спросить у вас.
— Это шантаж, — заявил Грин.
— Всего лишь соблюдение юридических процедур, — возразил я. — Это вы пытались обойти закон.
— Говорите что хотите, — насупился Грин, — но у вас никаких доказательств нет.
У меня аж щеки заболели от улыбки.
Я усмехнулся.
По этому сигналу неплотно прикрытая дверь отворилась. За ней обнаружилась Лидия Стерн с бейджиком представителя прессы на шее и диктофоном в руке. Она подняла диктофон повыше, чтобы Грин хорошенько разглядел его.
— Итак, детектив, — вкрадчиво поинтересовалась она, — не будете ли вы так добры объяснить, почему в ходе расследования вы допрашивали несовершеннолетнюю без согласия ее родителей? Она подозревается в преступлении? Или стала свидетельницей имевших место событий? И что это за слухи об отсутствии кооперации между различными отделами полиции, которое отрицательно сказывается на ходе расследования?
Грин уставился на нее. Потом покосился на агента Рича. Рич пожал плечами:
— Он тебя сделал. Ты рискнул. Это не сработало.
Грин выплюнул слово из разряда таких, какие представителям власти не стоило бы произносить в присутствии несовершеннолетних, и ринулся к выходу. Лидия Стерн подмигнула мне и поспешила за ним, тыча диктофоном и осыпая его вопросами, ответы на которые — даже самые разумные и взвешенные — выставили бы Грина полнейшим идиотом.