Плавленый коп у дверей ощупал меня взглядом, и я попробовал увидеть себя его глазами: высокий тип, худощавый, волосы всклокочены, глаза темные, собака здоровенная, какие-то палки, рюкзак, одна рука в кожаной перчатке… именной беджик конференции ужастиков. По понятиям копа, именной пропуск явно давал право выглядеть дико, не представляя при этом угрозы, поскольку, едва заметив бедж, он коротко кивнул мне и махнул рукой, пропуская внутрь.
Внутри жизнь не просто кипела: ко всем прочим развлечениям добавилась еще и пресс-конференция. У входа в зал, где накануне произошло нападение, столпились полукругом репортеры и фотографы, а всякие там ассистенты держали вспышки и даже пару длинных, похожих на палицы микрофонов. Прямо от входа я разглядел еще троих полицейских в форме. Впрочем, народа в этой части гостиницы хватало и без репортеров и полиции. Кондиционеры явно не справлялись с нагрузкой, внутри царила духота, и пахло, как и положено пахнуть в битком набитом помещении.
Мыш чихнул, подняв на меня скорбный взгляд. Я с ним полностью согласился.
Мёрфи, вынырнув из толпы, направилась ко мне. Она хмуро кивнула и опустилась на колени полюбезничать с Мышом и почесать его за ушами.
— Как твоя встреча? — спросила она.
— Пока жив. Но на горизонте сгущаются тучи. — Я еще раз огляделся по сторонам и покачал головой. — Ну и зоопарк.
— Все еще круче, — вздохнула Мёрфи. — Я тут поговорила с организаторами, и они обрадовали меня — поскольку вся эта история попала в утренние выпуски новостей, число участников почти удвоилось.
— Блин, — сказал я.
— Это еще не все. Грин вызвал фэбээровцев.
Я нахмурился:
— В прошлый раз, когда мы имели дело с федералами, удовольствие вышло, скажем так, ниже среднего.
— И не говори. — Мёрфи помолчала, колеблясь, потом решилась: — Рик здесь с ними.
Я зажмурился на мгновение и вспомнил.
— Ох, да. Твой бывший.
— Бывший муж, — с кислым видом подтвердила Мёрфи. Она держалась неестественно прямо, глаза метали молнии. — А теперь, соответственно, шурин.
— Вот западло, — посочувствовал я.
— Очень я не в восторге от его присутствия, — согласилась Мёрфи. — Но меня не спросили. И, возможно, мне предстоят еще всякие объяснения.
Я фыркнул.
Она ответила едва заметной улыбкой.
— Все это дело настолько громкое, что с Восточного побережья направляется целая бригада маститых криминалистов.
Я нахмурился.
— Может, им стоило в трубу подудеть. Или вообще оркестр сюда пригласить. Думаю, если поспешат, они успеют до ночи арендовать и притащить сюда прожекторную установку.
Мёрфи закатила глаза.
— Я поняла, поняла. Тебе, Гарри, не нравится вся эта шумиха.
— Мне не нравятся все эти потенциальные жертвы, — уточнил я. — Ставлю пятьдесят зеленых за то, что большинство новых посетителей — подростки.
— Считай, что выиграл, — отозвалась она. — А это имеет какое-то значение?
— Возможно. Как правило, молодые люди, в особенности подростки, более эмоционально восприимчивы. Тут все дело в гормонах. В общем, как жертвы они доступнее. И как источник энергии эффективнее.
— Тогда почему первым напали на старого хрыча вроде Пелла?
Я открыл рот, спохватился — и закрыл.
— Интересная мысль.
— И потом, — продолжала она, — разве не кстати, что за этим следит больше людей? Судя по всему тому, что ты мне говорил, твари с той стороны не любят толп.
— Как правило, так, — кивнул я. — Только вчера это место вовсе не выглядело вымершим, когда показался фобофаг.
— Ты считаешь, он появится прямо перед всеми этими людьми? — спросила она.
— Мне кажется, толпой его не отпугнуть. Я думаю, если случится что-нибудь плохое, то чем больше народа окажется рядом, тем больше страха он наведет и тем больше получит пиши. И еще, чем больше людей ударится в панику, тем больше их пострадает.
Светло-золотые брови Мёрфи сдвинулись к переносице.
— И что ты в этой связи предлагаешь?
— Гарантий никаких, но мне кажется, нам придется ждать наступления темноты.
— Почему?
— Потому что после наступления темноты эта тварь сильнее.
Мёрфи нахмурилась:
— Думаешь, Пелл поэтому пережил нападение? Ведь было еще светло.
— Схватываешь на лету, — хмыкнул я. — Но если исходить из этого, у нас есть еще немного времени поработать.
— Что делать?
— Расставить кое-какие обереги, — ответил я.
— Как у тебя дома?
Я покачал головой:
— Не такие сложные. Времени нет. Я не могу окружить это место рвом с водой, но, пожалуй, могу сплести кой-какую сеть, которая даст нам знать, где и когда сюда перейдет кто-то из Небывальщины. Только мне придется здорово походить по всему зданию.
Она кивнула.
— Да, только этой толпы тебе не хватало.
Я поморщился.
— У тебя нет знакомых в пожарной охране?
— Кузен, — ответила она. — А что?
— Здесь посетителей наверняка больше нормы. Может, если пожарные инспекторы узнают об этом столпотворении, они хотя бы часть народа отсюда выгонят. Нам нужна толпа — но не больше той, которая соблазнила бы убийцу.
Она кивнула.
— Займусь этим.
— И еще… я понимаю, что это стрельба наугад, но полицейские ищейки ничего не нарыли? Или медэксперты?
— Вскрытие ничего не дало. Они не доверили его Баттерсу. Проводил Бриош, и он не нашел ничего особенного.
— Естественно, — вздохнул я. — А что Грин?
— Строит теории. Но намекнул, что нападение могло быть подстроено с целью привлечь к конвенту больше внимания.
— Немного цинично, — заметил я.
— Грин не верит в чудеса, — сказала Мёрфи. — Он серьезный, опытный следователь и во всем ищет основательную подоплеку. Если он допускает, что убийство совершил какой-то псих, это не дает ему практически никакой зацепки. Поэтому он цепляется за соломинки и надеется найти хоть что-нибудь знакомое, чтобы с помощью этого быстренько прищучить убийцу.
Я хмыкнул:
— Кажется, понимаю.
— Ему не позавидуешь, — кивнула Мёрфи. — Не могу сказать, чтобы он мне особенно нравился, но он коп, и он трудяга. Вот только скорее всего здесь он ничегошеньки не в состоянии поделать. И сам он еще этого не понял.
Она сделала легкое ударение на последней фразе — наверное, что-то больно задело ее саму.
Мёрфи приходилось оказываться в ситуациях, подобных той, в какой оказался Грин, когда происходило что-то дикое, лишенное видимой логики. В первый раз она столкнулась со сверхъестественным, когда была простой патрульной. Позже, когда ее произвели в детективы, это сослужило ей хорошую службу, потому что она понимала уже, как мало знает. У Грина и того не было. Мне даже вспоминать больно, как она мучилась тогда от бессилия.
— А ты? — спросил я. — Ты ничего не заметила, заслуживающего упоминания?
— Пока нет. Хотя кто-нибудь здесь наверняка знает что-нибудь полезное… даже если сам еще этого не осознает. — Она вдруг склонила голову набок и посмотрела на меня: — Постой. Ты что, меня спрашиваешь?
Я пожал плечами.
— Мёрф, ты ведь навидалась столько такого, чем не всякий чародей может похвастаться. Я думаю, ты способнее, чем сама полагаешь.
Она посмотрела на меня еще более внимательно.
— Что ты хочешь этим сказать?
Я снова пожал плечами.
— Хочу сказать, ты уже попадала в такие передряги. Ты знаешь, на что это похоже — когда вокруг шныряет что-то такое. Это ощущение более или менее одинаково. Ты узнаешь его, когда почувствуешь.
— Чего? Я что теперь, все равно что чародей?
Я ухмыльнулся:
— Ты просто смекалистая штучка, Мёрф.
— Штучка? — угрожающе переспросила она.
— Пардон, — поправился я. — Полицейская штучка.
— Вот так-то лучше, — фыркнула она.
— Ты просто не игнорируй свои инстинкты, — посоветовал я. — Они тебе не зря дадены.
Последних слов Мёрфи, правда, не расслышала, потому что резко отвернулась от меня, нацелив взгляд своих голубых глаз на мужчину, который вышел из зала и шагал по коридору.