Мицар улыбнулась.
– Ну что же ты, варвар? Ты же так хотел узнать, что я прячу здесь?
Проглотив комок в горле, Лотар сказал:
– Полагаю, Конаду будет неприятно узнать правду.
ГЛАВА 19
И тут Сухмет совершил несколько очень странных поступков. Он закричал так, что все невольно обернулись в его сторону:
– Стойте!
Торопясь изо всех сил, он достал из складок своего халата полоску сыромятной кожи, подошел к Рубосу, дунул ему в лицо, и мирамец окаменел. Твердым движением, прежде чем Лотар успел заподозрить предательство, он завязал на лбу Рубоса этот шнурок и еще раз дунул в лицо. Мирамец ожил.
И, ранее медлительный в этом задымленном воздухе, страдающий от непонятной, немой боли, Рубос превратился в воина, от которого исходила аура уверенности и огромной жизненной силы. С таким соперником вынужден был бы считаться даже Лотар.
Рубос осмотрелся, словно только что проснулся, провел рукой по ремешку. Его взгляд упал на раба. Сухмет поклонился, прижимая руку к сердцу:
– Только учти, эту повязку нельзя носить долго. Она может исчерпать твою жизнь.
Мирамец усмехнулся и кивнул, теперь он гораздо больше доверял Сухмету.
– Не знаю, сколько осталось мне жить, но сейчас это то, что нужно.
Эти манипуляции произвели впечатление даже на невозмутимую принцессу. Она зашипела, как раскаленный камень в парной, а потом заговорила высоким срывающимся голосом на языке, которого Лотар раньше никогда не слышал. Он мог бы заглянуть ей в сознание, чтобы понять, что значили эти слова, но не решился – погружение в чужое сознание, сила которого была ему не известна, могло оказаться ловушкой для его собственного разума.
А Сухмет, все так же прижимая руку к сердцу, поклонился и принцессе. Тогда она произнесла по-гурхорски:
– Ты поплатишься за это, старик.
– Всегда к твоим услугам, госпожа.
Удары в заложенную дверь стали сильнее. Вероятно, стражники догадались принести таран помощнее. Теперь до их появления в зале остались минуты.
Лотар еще раз взглянул на принцессу.
– А теперь, Мицар, все-таки посмотрим, что ты прятала здесь.
И одним сильным и широким движением он сдернул ткань с… Это была не машина, это была обыкновенная клетка, в каких держат попугаев или обезьян, только увеличенная во много раз. И в ней сидел… Лотар не мог понять, что он видел перед собой.
Внезапно существо на полу клетки заворочалось, разбуженное светом факелов, приподняло голову, уронило, медленно собралось в комок грязной плоти и все-таки поднялось на тоненьких, бессильных ножках. Лотар отшатнулся, он чувствовал, как тошнота подступает к горлу.
Несомненно, когда-то это был человек. Но теперь он не был похож ни на одно из известных существ. Его огромная, с бычью, голова, с бычьим же крутым и жестким лбом, на котором росли короткие курчавые волосы, деформировала человеческие черты лица до такой степени, что было непонятно, как он еще может существовать, жить, дышать… Голову поддерживала мощная шея, под кожей которой перекатывались тугие узлы мускулов. Она опиралась на широкую грудь силача, но вдруг, словно в насмешку, переходила в выпуклый, слабый живот, который, едва не подламываясь, поддерживали очень слабые ножки. Руки существа в клетке тоже превратились в тонкие, как у ребенка, бессильные приростки, которыми, вероятно, трудно было даже удержать ложку.
Но самые страшные изменения произошли с сознанием и душой этого человека. Разрушающее влияние черной магии затронуло даже бессмертную и неуничтожимую часть души человека – его Атман. Она была выедена, как червяк выедает ядро ореха. То, что Лотар видел перед собой, было теперь хуже животного, и судьба его после смерти была настолько ужасной, что Лотар отказался это понимать.
Он повернулся к колдуньям на балконе. По лицу Мицар пробегали судороги, вероятно, ее и саму поразили те изменения, которые произошли с существом в клетке. Даже женщина под покрывалом отошла от принцессы на несколько шагов. И тогда Лотар понял, что следует делать.
– Сначала я изгоню из нашего мира вот это, принцесса. – Он указал на то, что было в клетке. – Ведь в этом существе ты держишь Нуримана?
Едва он произнес это, как жуткий вой взорвал тишину Звездной башни. Лотар уже слышал его, когда бился с Освирью и демоном, который вселялся в нее. Теперь Нуриман не скрывался. Он восставал, поднимался, как черно-красный туман, как туча, и никакая клетка не могла его удержать. Его алые глаза запылали на страшном, нечеловеческом лице уродца в клетке. Огромные руки тянулись вперед, с трудом преодолевая магический занавес, чтобы вырвать кусок ауры Лотара.