— Быть того не может. Серьезно? Кому-то завидно, что ли, что меня аж нечистому сосватали?
— Серьезно. И, вполне может быть, вскоре вам придется столкнуться с такой… позицией.
Я поскучнел, памятуя об одной из заявок. Да, сопровождение первопроходцами экспедиций за защитный купол — часть быта и жизни колонии, но кто сказал, что мы одинаково охотно ходим со всеми подряд?
— Не самая радужная перспектива, хочу заметить.
— И я о том же, — отметил шеф. — Но неотвратимая.
— Я понял. — Я подал знак, бойцы разошлись по своим местам, а я пошел к себе в кабинет планировать экспедицию с геологами.
Интересная у меня все-таки работа — и не ученый, и не военный, не то предводитель отважных могучих рейнджеров, не то главный заводила в компании таких же ушибленных на голову энтузиастов. Человечество успело освоить к середине двадцать третьего века пять пригодных для жизни миров, но все они, в отличие от Шестого, были так или иначе похожи на родную Землю, на Пятом вон и кошки водились, правда, о четырех ушах. И колонизация предыдущих пяти экзопланет принципиально не отличалась от освоения диких земель на Земле в стародавние времена составления карт и великих открытий. А вот Шестой оказался орешком покрепче, и тогда было принято решение создать команду первопроходцев. Нас. И главной нашей задачей стало досконально изучить все опасности и возможности нового мира и подготовить площадку для его колонизации.
А я до сих пор отчаянно изумлялся, кто меня пустил на ответственную руководящую должность и дал под мое разгильдяйское управление пятнадцать первопроходцев высшего уровня подготовки. Началось все с моей скромной персоны — точнее, не лично с меня, а с моей статьи. Точнее, не совсем моей…
Интерлюдия 1
Начало начал
Стремление моих родителей отдать мне бразды правления и обеспечить самостоятельностью с малых лет, вышло и мне, и им немного боком. Я привык доводить до конца только те дела, которые мне приходились по душе, а от остальных отказывался. А поскольку рос я в искренней любви к науке, природе и жизни человеческой, и оказался созданием с повышенной пытливостью, то мне не удавалось больше нескольких лет уделять внимание чему-то определенному. Мне всегда хотелось обнять родной мир, заглянуть в каждый его уголок и восхититься неизведанным, а потом слетать в еще пять миров по очереди, и проделать то же самое.
Но эта непоседливость вкупе с хорошо развитой интуицией, которой я втайне гордился, не давала мне вписываться в рамки общества с его требованиями не скакать по верхам наук, а спокойно и последовательно получить образование и найти место в жизни, что категорически претило моему естеству. Так я с грехом пополам закончил музыкальную школу, начал и бросил два высших образования, посещал великое множество разных секций и кружков, но нигде надолго не задерживался.
Не только потому, что чувствовал себя не на своем месте, но и потому, что периодически натыкался на уважаемых академиков с потрясающей чушью в голове. А поскольку я категорически глупость не переносил на вид, вкус, цвет, запах и слова, то физически не мог заставить себя уважать степенного ученого мужа, который сегодня нам рассказывал основы цитологии, а завтра — про то, как в подземном бункере выращивают генномодифицированные помидоры, чтобы потом с их помощью понизить общий уровень интеллекта на планете и ввести режим интеллектуальной плутократии. Мне казалось, что в этот момент понижается градус интеллекта непосредственно в аудитории. Это приводило к досадным войнам с ветряными мельницами, где я ожидаемо проигрывал, но промолчать по молодой глупости все равно не мог. Умению отделить заблуждения человека от его знаний и полезных навыков, что я мог бы от него получить, я научился глубоко потом. Так я в итоге к совершеннолетию оказался гордым обладателем кучки разных грамот и поощрений, двух справок с перечнем предметов, которые я смог относительно глубоко изучить, и раздолбайского характера.
Друзей у меня почти не было, зато была куча знакомых, через которых я устроился сначала на подработку по проверке научных статей на предмет поиска обычных языковых описок, а потом мне начали доверять поиск и фактических ошибок — и я относительно неплохо с этим справлялся. Потом кто-то заказал мне полное переписывание статьи, и вот я стал писать работы за нерадивых студиозусов. Такой своеобразный формат обучения мне понравился, и я бы так дальше продолжил жить, узнавать новое и зарабатывать, если бы не один случай.