— Что же вы видите? — спросил Нед взволнованным голосом.
— Я вижу… я вижу… слона.
— Слона, — повторил лорд Блейкли, записывая ее слова. — Надеюсь, ваше предсказание этим не исчерпывается, если, конечно, мой дорогой Нед, ты не планируешь жениться на Genus Loxodonta [2].
Нед моргнул:
— Локсо что?
— Относящейся к толстокожим.
Дженни проигнорировала этот обмен репликами.
— Нед, у меня возникли некоторые сложности с созданием мысленного образа леди, на которой вы должны жениться. Скажите мне, пожалуйста, каков ваш идеал женщины?
— О, она в точности такая же, как вы, — проговорил Нед, не испытывая ни малейшего сомнения, — только чуть моложе.
Дженни недоуменно сглотнула.
— Что вы имеете в виду? Она умная? Остроумная?
Нед в затруднении почесал подбородок.
— Нет, я имею в виду, она должна быть надежная и честная.
Мгновенно таинственная улыбка испарилась с лица Дженни, и она уставилась на него, не в силах прийти в себя от смятения и ужаса, буквально сразивших ее. Если это пример того, как Нед оценивает людские характеры, то он женится в лучшем случае на уличной воровке.
Рука лорда Блейкли замерла над его записями. Бесспорно, его мнение на этот счет полностью совпадало с мнением Дженни.
— Что? — возмущенно произнес Нед. — Почему это вы оба так уставились на меня?
— Я, — заговорил наконец лорд Блейкли, — это я — надежный. А она, она…
— Вы, — внезапно перейдя на вы, резко возразил Нед, — вы — холодный и расчетливый. Я знаю мадам Эсмеральду уже целых два года. И за это время она стала для меня семьей, семьей в настоящем смысле этого слова, более чем кто-либо еще. Поэтому будьте добры больше не говорить о ней в таком тоне.
Взгляд Дженни затуманился, а голова поплыла. У нее никогда не было возможности почувствовать, узнать, что такое семья. Все, что она помнила, — так это незабвенный пансион, обучение в котором было оплачено неизвестным благодетелем. Будучи еще совсем маленькой девочкой, Дженни Кибл осознала, что она одна против всего мира. Это и привело ее к занятию такой профессией — твердая уверенность в том, что ей никто и никогда не поможет, а лишь обманет и погубит. Единственным и «честным» выходом представлялось ей лгать всем в ответ.
Однако слова Неда пробудили в ней затаенную тоску, страстное желание несбыточного. Семья представилась ей полной противоположностью той одинокой жизни, которую вела она, жизни, где даже друзья достаются обманом и фальшью.
Но Нед еще не закончил гневную отповедь кузену:
— Ты смотришь на меня как на подобие инструмента, орудия, которым можно воспользоваться, когда тебе удобно. Довольно, я устал от этого. Найди себе жену. Роди своих наследников. Я больше не могу служить для удовлетворения твоих эгоистичных интересов.
Дженни смахнула слезы и снова взглянула на Неда. Его знакомые юные черты стали твердыми как гранит. Она понимала, конечно, что, несмотря на всю эту браваду, он боится старшего брата. Однако мальчик победил свой страх и повел себя как мужчина. Ради нее.
Она не была семьей Неда. Она не была даже его настоящим другом. Невзирая на все, что произошло между ними, она по-прежнему оставалась мошенницей, вытягивающей из него фунты в обмен на фальшивые банальности. А теперь он просит ее еще об одной порции лжи.
Хорошо. Дженни отбросила бесполезные сожаления. Если обман — это все, что у нее есть, она воспользуется им. Однако она спасала жизнь Неда вовсе не ради удобства его высокопоставленного кузена.
Лорд Блейкли негодовал. Едва сдерживаемая ярость, надменное и холодное выражение плотно сомкнутых губ свидетельствовали о том, что для него Нед был всего лишь вещью. Его сиятельство, лорд Блейкли, полагал, что своим интеллектом и происхождением превосходит любого, находящегося в этой комнате, и он заставит их жалкие умишки признать этот несомненный факт.
Значит, он считает себя неизмеримо выше своего двоюродного брата? Хорошо, маркиз пожалеет, что он вообще завел речь о подробностях.
— Нед, вы недавно получили приглашение на бал, не правда ли?
Он приподнял бровь.
— Да, это так.
— А что это за бал?
— Очередное дурацкое скопление входящих и выходящих людей, полагаю. У меня нет ни малейшего желания туда ехать.
Событие предполагало быть многообещающим. Вне всяких сомнений, на нем обязательно будет присутствовать множество юных леди. Дженни почти почувствовала сладкий вкус мести на кончике языка.
— Вы пойдете на этот бал, — произнесла она, а потом широко простерла руки, указывая на обоих джентльменов. — Вы оба пойдете на этот бал.
Лорд Блейкли выглядел сбитым с толку.
— Я не вижу супруги Неда в апельсине. Но я настаиваю на том, что ровно в десять часов тридцать девять минут вы, лорд Блейкли, увидите женщину, на которой женитесь. Женитесь обязательно, если подступитесь к ней так, как я вам укажу.
Скрип карандаша лорда Блейкли гулким эхом отдавался в наступившей тишине. Закончив писать, он аккуратно убрал все письменные принадлежности в карман.
— Милорд, вам было угодно возжелать провести научный эксперимент? — Дженни удовлетворенно сложила руки на столе. — Вот он перед вами.
Если бал окажется таким же многолюдным, как обычно это бывает, то он увидит вокруг себя дюжину молоденьких девушек. Ему никогда не удастся проследить за всеми ними. Она представила, как он переписывает их имена в альбом для записей, как, понуждаемый своим научным методом, пытается завязать разговор с каждой, хотя бы для того, чтобы просто исключить ее. Его сиятельство достигнет высшей степени раздражения. И никогдане сможет доказать, что она ошиблась, поскольку кто скажет, что ему удалось переписать всех женщин?
У Неда от удивления открылся рот. Его рука медленно потянулась, чтобы скрыть торжествующую улыбку.
— Вот, — произнес он, — тебе довольно деталей?
Лорд Блейкли поджал губы.
— По чьим часам?
Одно возможное оправдание было выбито из рук Дженни. Не стоит беспокоиться, у нее есть и другие.
— Я думаю, ваши карманные часы вполне подойдут.
— У меня их двое, и я ношу их время от времени.
Дженни нахмурилась.
— Но одни из них достались вам по наследству от отца, — предположила она.
Лорд Блейкли кивнул.
— Должен отметить, это невероятно детализированное предсказание. Исключительно в научных целях, объясните мне, пожалуйста, как вы получили все это из слона?
Дженни округлила глаза с видом оскорбленной невинности.
— Почему бы и нет, лорд Блейкли. В точности так же, как я получила слона из апельсина. Духи открывают сценки и образы перед моими глазами.
Его передернуло. Дженни не могла дать волю своему триумфу, поэтому выражение ее лица оставалось таким же неизменным и таинственным, как обычно.
— Так что же? — возобновил прерванную беседу Нед, обращаясь к своему двоюродному брату. — Ты согласен?
Лорд Блейкли моргнул.
— Согласен с чем?
— Если ты найдешь ту самую молодую леди, о которой мы сейчас говорили, и влюбишься в нее, то тебе придется признать, что мадам Эсмеральда не шарлатанка.
Лорд Блейкли снова моргнул.
— Я не собираюсь влюбляться. — Он говорил об этом чувстве голосом столь же деревянным и недвижимым, как старое, рассохшееся лошадиное корыто.
— А если все же это произойдет? — настаивал Нед.
— Если так случится, — медленно произнес лорд Блейкли, — я признаю, что случай ее лживости не получил научного подтверждения.
Нед хмыкнул.
— Ну, для тебя это равноценно признанию. Следовательно, ты прибегнешь к услугам мадам Эсмеральды сам и позволишь мне это делать.
Долгая пауза.
— Это очень большая ставка. Если бы это было пари, что бы ты поставил?
— Тысячу гиней, — немедленно отозвался Нед.
Дженни впала в состояние близкое к шоку. Она считала себя необыкновенно богатой, имея всего лишь четыре сотни фунтов, которые ей удалось сэкономить всеми правдами и неправдами и хранить в надежном месте. Она не могла и представить себе сумму в тысячу фунтов, а Нед был готов выбросить ее, как яблочный огрызок.