Подвалы встретили нас смрадом давнишней крови, смерти и боли, а также дружелюбно верещащими крысами. Мельком глянув на ближайший к нам вольер, я ощутимо содрогнулась. Крысы были размером с трехмесячного диара, то есть размером с мопса, как я и говорила.
- Тебе помочь? – спросил Мир, заметя мой испуг.
- Нет. Я в норме.
- А, ну да… – философски пожал плечами мужчина, отвечая на какие-то свои мысли.
Дойдя до первой приглянувшейся камеры – это не прикол, просто в одних были видны свежие отпечатки крови, в других до сих пор висели тела безголовых (во всех смыслах) вампиров, в третьих воняло больше, чем в остальных – я почти с размаха закинула туда тело дядечки.
- Бон вояж, – сказала я, закрывая клетку, место последнего его пребывания. – Надеюсь, моя угроза про каленое железо все-таки будет исполнена.
- У тебя все в порядке? – спросил Бессмертный, когда мы вышли на верхний этаж.
- Нет. – И я поведала ему историю про труп женщины в светло-лиловом платье.
- Значит, ты думаешь, что это подражатель?
- Или преемник. Носферату знает этих маньяков! – Мы зашли в лифт, чтобы подняться на пятый этаж, где работал Мастер.
- Ани, насчет Максима. Я понимаю, ты замужем, но, прошу тебя, не играй с ним. Он… Он мне, конечно, голову оторвет за то, что я тебе сейчас скажу, но мы все это видим. – Древнерусский князь вздохнул. – Он тоскует, Ани. По тебе тоскует. Иногда часами может сидеть в своём кабинете и смотреть в стену, вертя в руках телефон. Он ждет твоего звонка. Все время. И мы… Мы все братья, семья. И мы волнуемся за него, потому что он… чахнет.
Женщины-вампиры в большинстве своем эксцентричны, энергичны и вообще редко сидят на месте и на что-то реагируют спокойно. И когда женщина-вампир влюбляется, по странной прихоти природы все ее гормоны приходят в норму, и она становится нормальной, уравновешенной особой, которую даже можно на что-то уговорить…
Мужчины, напротив, спокойны и выдержанны. Конечно, это во многом зависит от характера обращенного человека, но все равно – каким бы взрывным ты не был в человеческой жизни, в ипостаси вампира ты пять раз сначала все обдумаешь и просчитаешь, и лишь потом дашь волю эмоциям. Когда к ним приходит любовь, они меняются не сильно, но весомо. Влюбленный мужчина-вампир – это смесь всепоглощающего обожания и нежности с дикой ревностью собственника. Ни одна женщина-вампирша в здравом уме и твердой памяти не будет играть на чувстве ревности своего спутника, ибо чревато.
Но если любовь невзаимная… Женщины становятся вновь импульсивными, но эта импульсивность очень быстро перетекает в агрессивность. Впрочем, и эта стадия минует достаточно скоро, а потом женщина снова может любить, но уже, конечно, не так сильно и пылко, как в первый раз. Это своего рода защитный механизм – в нашем мире женщин почти в два раза меньше, чем мужчин.
Слова Владимира оставили неприятный осадок потому, что мужчина-вампир при невзаимной любви больше не влюбляется. Каким бы бабником он не был будучи человеком, став вампиров, мужчина будет любить одну женщину всю оставшуюся вечность… Любить и умирать почти заживо – если это выражение вообще применимо к вампирам, мертвецам по своей сути.
- Он отказывается от крови? – спросила я, скрещивая руки на груди. Да, я хотела защититься от ответа Бессмертного, не хотела быть ответственной за поломанную жизнь Максима.
- Нет. Но Макс… Как объяснить? Ему теперь все равно, что происходит в мире, нашем мире. Он с головой уходит в проблемы клана, в тренировки, во что угодно, лишь бы мозг и руки были заняты. И это смотрится очень жутко, если учесть, кто мы, Ани. Он никогда таким не был, я его таким не видел, а ведь я второй, кто вступил в клан Бессмертных после самого Максима.
- Что мне делать, Мир? Я же не хотела этого… – Мое состояние теперь было отнюдь не радостным. Паника и страх волнами накатывали на сознание.
- Я знаю. Просто не дави на него. Он очень стар, Ани. Очень. Но ему тяжело. Тяжело прожить такую длинную жизнь, наконец, влюбиться и найти в этом свое проклятье. Он, конечно, справится, не бросит нас, но ему нужно время. – И очень тихо добавил: – Я искренне на это надеюсь.
Да, я тоже. Только вот Мастеру нужна была мотивация, чтобы выкарабкаться из депрессии. Как из нее будет выходить Максим, я не знала.
- Прости, что повесил это на тебя. – Владимиру и впрямь было жаль. – Но…
- Я понимаю, Мир. Максим тебе дороже. Я понимаю. И сделала бы так же.
Я вскинула голову и с гордо выпрямленной спиной вышла из лифта, кивнув вампирам, что стояли у его дверей. Я не имею права расслабляться или жалеть себя. Не имею права сдаваться.
Как и Максим, я как-нибудь справлюсь.
Как и положено, я решила постучаться. Занесла руку над дверью.
- Лайт, ты издеваешься надо мной?!
Вздохнула. Он не в духе. И, похоже, встал не с той ноги. И, видимо, черная кошка дорогу перебежала… Только вот я причем?..
Владимир ободряюще мне улыбнулся и, открыв дверь, пропустил меня вперед. Ага, хитренький какой! Чтобы я первой под обстрел попала?!
- Где. Ты. Была? – Мастер сидел в своем неизменном кресле и в такой же неизменной рубашке. Или они у него просто одинаковые все? Максим сидел в кресле напротив, сложив руки под подбородком в замок и локтями упираясь в подлокотники.
- Мы нашли ее.
И вот тут я кое-что поняла. Мастер… О святые духи!..
Но я не могла ошибиться. Злость прошла мгновенно, я видела, с каким трудом удержал себя на месте Александр. И это он, Мастер вампиров, самый старый и хладнокровный кровосос последних трех тысячелетий?!
- Приветствую Правую руку Великого Мастера, – баритон Максима отвлек меня от удивительных мыслей, которые никак не хотели укладываться в моей голове.
- Приветствую главу клана Бессмертных. – Я вежливо склонила голову, подойдя к столу Мастера. Максим тут же поднялся, уступая место, но я отрицательно двинула рукой. – Я постою, мне так удобнее.
Я чувствовала на себе его взгляд. Он впитывал мой образ, ноздри едва заметно, но от этого еще более хищно раздувались, вдыхая мой запах. На какой-то момент я почувствовала себя загнанной в угол добычей перед матерым зверем-убийцей, но потом подняла глаза к лицу мужчины. Рекорд, однако – второй раз за день у меня падает челюсть.
Никогда не думала, что мужчина может так смотреть: так, словно я была тем единственным, что стоит внимания, что держит его на этой планете. Словно я была чем-то неземным. Богиней…
Жуть. Хотя бесспорно – льстит.
Меня поразило даже не это. А тот трепет и какая-то грустная нежность, что так причудливо смешались в темных глазах вампира. Видимо, что-то дрогнуло в моем лице, потому мужчина тут же улыбнулся – светло и красиво, словно извиняясь, что позволил себе показать мне эти чувства.
- Где она, Лайт?! – Голос Александра был сух и зол.
Без сомнений, он все видел, он все понимал, и от этого ему становилось еще хуже. Почему у одних есть счастье, а у него нет?..
- В гостевых покоях. С ней Жанна и… – Я запнулась. – И Некромант…
- Что. Ты. Сказала? – зашипел древний, поднимаясь со стула.
Меня накрыла его ярость. И боль. И тоска. Максиму и Владимиру было легче, они были не так молоды по сравнению с ним, как я. А меня уже тошнило.
- Мастер… она… – У меня создалось впечатление, что я дышу огнем.
И тут все закончилось. Я увидела перед собой спину Максима. Он стоял, напряженный до окаменения, и закрывал меня собой от Мастера, от его гнева и силы. Не знаю, как он это сделал, но тошнота стала медленно проходить, возвращая ясность ума. Я снова могла дышать.
- Она жива, мой Мастер. Виновник в карцере, я подумала, вам будет приятно лично с ним разделаться.
- Правильно подумала. – И дверь хлопнула.
Нет, ну что за человек?! Ах да. Он же вампир… Тогда это все объясняет.
Владимир, повинуясь какому-то невидимому мне знаку, также вышел из кабинета.