Максим медленно развернулся, всеми жестами показывая, что он для меня не опасен. Аккуратно взял за плечи и подвел к стулу. Я села и вздохнула. Не положено постороннему мужчине так прикасаться к чужой жене.
- Кого вы нашли? – явно стараясь сделать голос прежним, спросил мужчина, садясь прямо на пол, спиной опираясь на стол. То есть в паре сантиметров от меня.
- Проблему на свою голову, – отшутилась я, вытирая капельку пота с виска. – Спасибо, что закрыли меня от Мастера. Кстати, как вы это сделали?
- Можно я оставлю это своей маленькой тайной? – хитро улыбнулся глава.
- А если я скажу нет? – усмехнулась я.
- Значит, я извинюсь и все равно оставлю эту информацию при себе, – пожал он могучими плечами.
Повисло неловкое молчание.
- Вам не положено сидеть на полу, Максим… Давайте я…
- Останься сейчас… Пожалуйста.
Это был не приказ. Это была просьба. Он специально это сделал – сел ниже меня, у ног, чтобы показать насколько он беззащитен передо мной, насколько сильно он мне доверяет. И если даже я решу оторвать ему голову – а в таком положении это не займет и секунды – он не станет сопротивляться.
И я испугалась. Испугалась по-настоящему, потому что у меня был муж и была семья, но я не хотела его обижать. Терять друга и верного соратника, которым он стал мне за эти годы.
- Ты боишься… – глухо сказал он, закрывая глаза и откидывая голову к столу.
- Я не…
- Ты же сама этим пользуешься на допросах. Так есть ли смысл отрицать? – все еще с закрытыми глазами пожурил мужчина, прекрасно зная, что я сейчас и с места не сдвинусь.
- Я боюсь не тебя. И даже не того, что ты можешь – но не будешь, я верю – делать. А того, что может случиться. Потом.
- С твоей семьей? Да, я понимаю. Но не могу ничего сделать. – Он посмотрел на меня. Я постаралась как можно более мягко улыбнуться. – Я приехал сюда, потому что меня вызвал Мастер.
- Зачем?..
- Это не важно, Анетт. Я приехал с твердым намереньем не подчиниться, провиниться, чтобы…
- …он вырвал тебе сердце… Максим! – Я судорожно вцепилась в подлокотники, пытаясь удержать себя в руках. Дерево крошилось. Как и мое самообладание. – Нельзя так делать! У тебя клан! Семья!..
- Мне надоело, Анетт. Надоело гореть в одиночку.
И подлокотники треснули, оставшись у меня в руках обломками дерева.
Что я могла ему дать? Что могла сказать? Ничего.
Я люблю своего мужа, я люблю свою семью. И их ни на кого не променяю. А Максим… Он сделает это, пойдет на смерть. А я не смогу с этим жить. Жить так, как прежде.
- Ты хочешь быть трусом в глазах тех, кого вырастил? – жестко спросила я, неотрывно глядя в черные глаза Бессмертного.
- Они меня понимают, Анетт. И осуждать не будут.
- Но трусом ты от этого быть не перестанешь! Легче всего сдаться и умереть. А ты попробуй выжить!..
- Я пробую! – зарычал Максим, в мгновение ока нависая надо мной и подаваясь вперед, к моему лицу. – Каждый проклятый день и трижды проклятую ночь я пытаюсь выжить! Забыть, что есть кто-то еще на этой чертовой земле, кто имеет на тебя права! Больше, намного больше, чем я. Вот это меня убивает – осознание того, что моей ты не можешь быть по определению!
Я вжалась в стул. И почувствовала, как глаза заволакивает слезами. Я ведь не хотела этого. Я ведь даже ничего для этого не сделала…
- Анетт, я… – Бессмертный поднял руку, чтобы вытереть слезы, но замер и отодвинулся. – Я не хотел. Я не имею права складывать на твои плечики ответственность за собственную глупость и любовь.
Отвернуться. Взять эмоции под контроль. Заставить сердце успокоиться. Заставить… заставить… заставить… Выполняй же команду, чертов ты насос!
- Я должен извиниться. – Он выпрямился, обошел стул со спины и руками сжал мои, судорожно сцепленные в один большой кулак и лежащие на коленях. – Прости меня. Но запомни – я никогда не откажусь от того, что чувствую. Как бы больно мне не было. И я всегда буду на твоей стороне.
Легкий поцелуй в миллиметре от волос на макушке, и дверь хлопнула в третий раз. Я же быстро утерла мокрые дорожки на лице и поднялась. Пришло время навестить Сару… и Мастера.
- Мастер?.. – За дверью никто не отозвался, хотя я со стопроцентной точностью знала, что Александр и Сара внутри. Стали бы тут тогда ошиваться заламывающая руки Жанна и задумчиво потирающий подбородок Некромант?
Пожав плечами, я нажала на ручку двери. Заглянула в образовавшуюся щелку. И постаралась удержать язык за зубами. Хвала всем богам – получилось!..
Сара снова сидела в углу, поджав под себя колени и закрыв лицо. А перед ней НА КОЛЕНЯХ стоял МАСТЕР?!! И, видимо, моего прихода ни один из участников сей драмы не заметил.
- Ты боишься меня? Не нужно… Я не сделаю тебе больно… Снова… – Снова?! Я оставила их наедине на каких-то двадцать минут, а он уже ей что-то сделал?! – Прости меня, девочка…
Тихая и на редкость мелодичная речь мужчины ясно говорила о том, что он искренне – вы представляете?! – сожалеет о содеянном. Я перенесла вес тела на другую ногу, голова Мастера дернулась на звук, а рука метнулась к девушке, рефлекторно стараясь защитить от опасности, закрыв своим телом.
Но тут произошло странное…
Сара судорожно всхлипнула и забилась в стальной хватке Александра, как обычный вампир в серебряных цепях, что жгут неимоверно, соприкасаясь с кожей. От неожиданности Мастер выпустил ее, и девушка бегом бросилась ко мне за спину, продолжая всхлипывать…
Ее трясло, как в лихорадке, раны на лице были профессионально обработаны и заклеены пластырем, зашитых было только две. Очевидно, Некромант поработал, пока она была в отключке, и ни он, ни Жанна не подумали, что, как человеку, ей будет холодно в октябре месяце. Слишком долго оба были вампирами, чтобы помнить о подобных мелочах.
- Тихо-тихо, девочка… – растирая ее руки сквозь тонкую пижаму, приговаривала я, краем глаза заметив, как сверкнули глаза Мастера. Возможно, он не специально это сделал, но тьма угла, куда не проникал свет неполной Луны, сгустилась вокруг него, почему-то выделяя только горящие глаза. – Я не советую вам ее пугать, Мастер. Больше, чем есть.
- Да… – И дверь хлопнула за бесшумно передвигающимся вампиром.
Сара как-то странно дернулась, и я начала догадываться о причине ее испуга.
- Он так делал, когда был здесь, да? – стараясь не пугать, спросила я, усаживая ее на кровать и зажигая свет.
- Да… И его глаза… и голос… Я точно в своем уме? Вы его тоже видели? – Девушка дотронулась до головы.
- Да. Его все видят. Он не хотел тебя напугать, просто пришел… поздороваться.
- Он очень страшный… Особенно глаза… – А малышка-то в корень зрит!.. – И как он так быстро двигается?.. Я не понимаю… Где я? Кто вы все?!
- Успокойся, детка, – улыбнулась я, осторожно придвигаясь к ней. – Мы люди, просто чуточку другие…
Не соврала ни словом. Все мы когда-то были людьми. Я – так вообще на половину человек. А про другие… Ну, подумаешь, кровь едим, сильны неимоверно, движемся с небывалой скоростью и собой ой как не дурны, да и не стареем вовсе… Так это так… Мелочь. По сравнению с тем, какие ловушки нам преподносит вечность.
- Вы не человек.
- Почти нет. – Смысл скрывать от нее очевидное, когда ей уже, скорее всего, снится то, что когда-то пережил Мастер?
- Я видела Вас…
- Где? – спросила я, впрочем, уже зная, что она скажет.
- Во сне… Но Вы… были другой…
- Я была моложе?
- И с Вами был мужчина. Очень бледный, с желтыми глазами… А потом… Столько крови… И чей-то крик… Мне казалось, что это я сделала… – Сара заплакала, снова закрывая личико руками. Странно, что ей приснился суд над Гилбертом. Не самый, как я думала, запоминающийся момент из многовековой жизни Мастера.
- Эй, ну что ты плачешь все время? Думаешь, красные глаза и вообще видок упыря делает тебя привлекательнее? – нарочито весело возмутилась я, но девушка вдруг замерла.
- Что вы сказали?!
- Что плачь не сделает тебя краше.
- Нет, дословно…
- «Думаешь, красные глаза и вообще видок упыря делает тебя привлекательнее?»