– Умри, сука! – Скол вытянул вперёд всю ладонь, с которой сорвался целый пучок молний.
На расстоянии два метра уклониться было просто невозможно, но за мгновение до удара молний я поскользнулся, растянувшись на траве, и весь пучок пролетел надо мной.
– Заговорённый ублюдок! – в какой-то истерике заверещал псих. – Отстань от меня!
Он снова вытянул руку, но то ли у абилки был какой-то откат, то ли ему требовалось время, чтобы собрать ману. Ладонь всего лишь заискрилась.
Поднырнув под руку гориллы, я подскочил к Сколу и воткнул ему в щёку нож. В тот же момент удар могучей лапы монстра сбил меня с ног, отправив в очередной длинный кувыркающися полёт. Удар не причинил мне никакого вреда – работала моя способность, «Подмена казуальности».
Я перепризвал Желеного Феликса, проверил пять патронов и с удовлетворением всадил четыре в окровавленной лицо гориллы. Монстр пошатнулся и начал выпускать из своих рук Скола.
Последнюю пулю я всадил в ладонь очкастого психа, которой он пытался выдернуть нож. Разрывной заряд лишил его кисти.
Горилла была всё ещё жива. Слепая, истекающая кровью, она одной рукой придерживала своего хозяина, а второй беспорядочно молотила воздух вокруг.
Скол тянулся к ножу левой рукой, а из раны вокруг ножа исходило уже знакомое голубоватое свечение. Если он вытащит нож, то легко залечит это повреждение!
Значит, надо не позволить ему это сделать.
Пользуясь тем, что у монстра-охранника работает только одна рука, я подскочил к Сколу через «слепую зону» за лопаткой, куда конечность просто не дотягивалась.
Почувствовав неладное, горилла попыталась смахнуть меня движением плеча, но я уже вцепился в нож.
– Сукаааа! – закричал Скол, когда я выдернул нож. – Скинь его, скинь его.
Горилла завертелась, но подпрыгнув, я обхватил её ногами, а рукой вцепился в шею очкастого психа. Теперь меня невозможно скинуть. Так мы и кружились втроём, словно играя в школьного «козла» или «куча мала».
– Я убью тебя, убью! – кричал химеролог, а рана от ножа на его лице затягивалась буквально на глазах. – Сука, я сделаю из тебя самую говняную, самую мерзкую химеру! Ты будешь стра…
Договорить он не сумел, потому что, преодолев центробежную силу вращающейся гориллы, я перерезал ему горло, которое, впрочем, тут же засветилось знакомым голубым светом.
Однако, на этом я не остановился.
Быстрыми точными резанными ударами я принялся расширять рану, перерезая артерии и связки, добираясь до шейного хребта.
Благо, опыт у меня был достаточный – две головы от тела я уже отделил. Спасибо, хуесос Скол, за такой бесценный опыт. Из-за тебя я научился резать головы, а теперь отрежу твою.
Вся хитрость в том, чтобы провести ножом не по шейным позвонкам, а направить его между ними.
У меня получилось удивительно быстро и легко. Хороший нож выдал мне Шейн.
Парой ударов я отделил шейные позвонки, и заключительным движением перерезал лоскутки кожи, на которых держалась голова.
Горилла, чудовищно извернувшись, сумела, наконец, меня достать. Однако, слепой монстр не спас хозяина. От удара тяжёлой лапы я отлетел, ещё раз покатившись, и врезался в дерево.
Перед глазами плыли круги и мелькали звёздочки. Закряхтев, я поднялся и сел, облокотившись о ствол.
Подняв руку с головой Скола, я повернул его лицом к себе.
Очкастый псих был всё ещё жив – голубое свечение охватило всю голову, не давая ему умереть.
Его рот раскрывался и закрывался в беззвучном крике. Кричать он не мог, разумеется – лёгкие остались в теле.
Глаза Скола отчаянно вертелись. Что в них? Я приблизил его лицо к себе, глаза к глазам, пытаясь то ли заглянуть ему в душу, то ли насладиться его муками.
В его расширенных зрачках читались страх, отчаяние и даже какая-то безумная надежда.
– Надежды нет, Скол, – улыбнулся я. – Я не буду тебя даже добивать. Рано или поздно твоя энергия закончится, и ты умрёшь. А пока поплескайся в тёмных водах отчаяния.
Я ласково похлопал голову по щеке.
Метрах в пяти от меня горилла упала на землю лицом вперёд. Неудивительно – столько крови потерять.
А я подтянул коленки, поставил голову Скола на них, и принялся неторопливо рассказывать ему про Лерочку и Валю. Про двух прекрасных девочек, которые погибли из-за него.
Я не знаю, слушал ли он эти истории или нет, наслаждаясь всё прибавляющимся отчаянием в его глазах. Скол понимал, что смерть неизбежна, и с каждой секундой это понимание усиливалось. Но что ему оставалось? Только с ужасом взирать на своего убийцу и вращать глазами.