— Взрыв?
— Да, блядь, взрыв! Ссаные террористы! — рявкнул мужик сердито. — Иди приставай к кому-нибудь другому, раз не хочешь помогать. А мы тут делом заняты.
Значит, клановцам всё же хватило гексогена и организации, чтобы довести план до конца. Масштабы разрушений и смертей поражали. Сколько же им опыта привалило? Немерено.
Переступая через аккуратный ряд трупов на чёрном целофане, я подошёл к аптечке. Раскрыв оранжевую коробку, я поискал обезболивающее, но нашёл только кеторол в таблетках. Плохо, таблетки медленно действуют, мне сейчас подошёл бы раствор для укола. Зато нашлись бинты.
Быстро прочитал инструкцию и закинул таблетку под язык. Затем начал аккуратно перебинтовывать не прикрытые одеждой ноги и руки. Закончив, я стал немного похож на мумию.
Посмотрел на небо, на копошащихся мужиков, на руины вокруг. И сказал миру, одновременно дублируя команду мысленно:
— Теперь можно.
В один момент я превратился в кусок кровавого отбитого мяса. Первое, что я почувствовал — это боль во всём теле. Тупая и острая, местная и общая, боль буквально заполонила моё сознание.
Кажется, я стонал, но хотелось кричать. Впрочем, крик мне удалось сдержать. Кричать показалось мне позорным, хотя свидетелей практически не было: мужики всё так же разгребали завалы, не обращая на меня никакого внимания.
Впрочем, ко всему привыкаешь, где-то через пару минут привык я и к боли, после чего обратил внимание, что я весь мокрый, но не от пота — от крови, которая выделялась из многочисленных ран по всему телу. Раны были неглубокие, но многочисленные, а руки и ноги так и вовсе как будто на тёрке потёрли, судя по неприкрытым бинтами участкам.
Сами бинты быстро намокли и стали красными, и я понял, что с бинтованием поторопился — бинт не накладывается на свежую рану.
Пришлось отдирать намокшие бинты и наматывать новые. Висевшую лохмотьями кожу я содрал, раны как мог залил перекисью, содрогаясь от волн обжигающей боли. Кажется, обрабатывать раны можно только по краям, но определить, где у меня тут края, я не смог.
Осмотрев себя, глубоких ранений не обнаружил, но содранная и разорванная кожа — это не царапины. Кажется, её нужно сшивать, чтобы не оставалось шрамов. Плевать.
Вновь замотав конечности бинтами, я поднялся, пошатываясь.
Боль немного притупилась, ну или я к ней привык, но всё равно чувствовалась. Впрочем, передвигаться было можно, и я пошёл.
Проверил мобильник — связи не было. Должно быть, взрывом уничтожило и сотовые вышки.
— Эй, мужики, а связь есть?
— Только Гигафон! — ответил мне недавний собеседник и, повернувшись, удивился. — Эй, парень, что с тобой?
— Говорил же, сейчас мне будет очень плохо, — пожал плечами я.
Симка Гигафон у меня была в смартфоне второй. Нужно было только переключиться на неё, что я и сделал.
И телефон сразу заработал. Первым делом я отправил сообщение родителям и сестрёнке, просто дал знать, что со мной всё в порядке.
Немного подумав, оставил сообщения с вопросом «Как тебя найти/спасти?» в мессенджерах для Лиды. Её телефон так и остался у Шейна, но зайти в приложения можно и с другого устройства.
Открыл МЕНЮ и зашёл в Чат на канал Элион. Там меня ждало только одно сообщение:
На особняк напали! Мэлс, Топка, если вы живы и в сознании, свяжитесь со мной. 89*******42.
Написал Элион по указанному номеру, что меня завалило, но в целом я жив. Звонить не стал, у меня на очереди находился более приоритетный звонок.
Выдохнув, нашёл контакт Вали и… тут меня прервал входящий от Элион.
— Мэлс? — её голос звучал глухо.
Может связь плохая?
— Так точно, — ответил я.
— Ты как?
— Могло быть получше, но терпимо, — честно прислушался я к своему телу. — Что там у тебя?
— На особняк напали, — и снова этот глухой серый тон.
Нет, тут нет вины связи.
— Что произошло, Элион? — всполошился я. — Кто напал?
— Оборотни. Папу убили.
Наверное, я видел уже слишком много смертей. Кончина Шейна никак не всколыхнула в моей душе ничего. Всего лишь временный союзник.
Однако, Элион было жалко.
— Всех убили. Выжила только я, Павел и пара наёмников.
И пауза, словно она собирается с мыслями. Или справляется с эмоциями.
Она же маленькая девочка, вдруг сообразил я. Ещё младше меня. Да, необыкновенно развитая, решительная, волевая и смелая, но… маленькая девочка.
У которой сейчас убили отца.
— И город взорвали. Мы никого не спасли. Никого. Почему?
Элион не плакала, но в её голосе не было жизни. Ни капли от позавчерашнего оптимизма.
— Всё будет хорошо, — выдавил я из себя избитую фразу, потому что другие на ум не приходили.
— Там была Лида… — сказал безжизненный голос в трубке.
— Что она там делала? — напрягся я.
— Она была среди нападавших. Лечила их. Стреляла.
— Кто ещё был там?
— Они. Берендей. Скол. Его твари. Несколько оборотней.
— Что планируешь делать? — спросил я, уже зная ответ.
— Я отомщу.
А что ещё может сказать настолько безжизненный голос?
— А Лида?
— Лиде тоже.
— Она убивала? Стреляла? — поинтересовался я в надежде отвести гнев Элион от блондинки.
— Она выдала местоположение особняка.
И я понял, что спорить бесполезно. По крайней мере, сейчас. Немного шокировал контраст: этот глухой и безжизненный голос совершенно расходился с тем звонким жизнерадостным щебетание, которое папина принцесса обычно издавала.
— Ты со мной? — вдруг спросила моя собеседница.
— Вряд ли они сейчас высунут головы, — пожал плечами я. — Скорее всего, городу больше ничего не грозит, а вот твоя сила пригодилась бы в спасательных работах.
— Я не собираюсь никого спасать. Я хочу отомстить.
— Странно слышать от тебя такое, — всё же попытался я сбить её мстительный настрой. — Ещё вчера мы спасали город.
— И не спасли. А теперь я хочу только отомстить.
Скайуокер, ты ли это?
— Ты знаешь, где они?
— Нет, но у нас есть пленный. Когда очнётся, мы допросим его.
— А если он не знает?
— Всё равно найдём как-нибудь.
И верно, судя по опустошённым вчера подъездам, Скол наделал новых тварей, и теперь их нужно где-то прятать. Не в лесу же им пастись. После разрушения города, не так-то и много укрытий в нём осталось.
— Так ты с нами?
Мне показалось, или в её голосе звучала надежда.
Я медленно заковылял по непривычно пустой дороге — тротуары были засыпаны расколотыми в щебёнку частями разрушенных многоэтажек.
Несколько секунд я размышлял, поглаживая перекинутую через плечо спортивную сумку с Лерочкиной головой.
Нет, не над тем, стоит ли связываться с Берендеем и Сколом — им я уже выписал приговор в ад.
Нет, я размышлял, должен ли я втягивать в это дело Элион. Её тон мне решительно не нравился. Лучше бы она пошла разгребать завалы.
Что-то подсказывало мне, что события последних дней отвратительно сказались на всех нас.
— Я с вами, — наконец ответил я. — Но сначала разберусь со своими делами.
— Хорошо, как только у нас появится информация, я с тобой свяжусь.
Она положила трубку.
А какие у меня дела?
Я внимательно посмотрел на пришедшую во время разговора смску с незнакомого номера: «Где ты? Я у дома. Валя».
И я поковылял к Валиному дому. Идти было больно, но кеторол потихоньку начинал действовать, и боль постепенно уменьшалась.
Мой путь лежал через руины, на которых суетились люди. Кто-то деловито, кто-то бестолково. Кто-то выкрикивал команды, споро разбирая завалы, а кто-то выл в истерике.
Я неторопливо обошёл женщину, обнимающую портрет ребёнка. Вдалеке какой-то мужик в костюме ругался по мобильнику:
— Где спасатели, пожарные, МЧС? Что значит, взорваны? Почему не присылают помощь из Москвы? Что значит, нет свободных бортов? У нас тут люди умирают под завалами! По статистике, кто-то всегда остаётся жив…