Что-то трещало, лопалось. Кости, связки, мышцы? Не мои — Валины. Человеческое тело не было приспособлено для усилия, которая он развивала.
Двумя стальными обручами конечности изменённой Сколом одноклассницы сжимались на мне. Руки впивались в грудную клетку, которая уже трещала, ноги ломали тазовую кость.
А Железный Феликс всё ещё лежал в моей ладони.
— Валя! — закричал я. — Валя, ты меня слышишь?
Она не слышала.
Тогда я начал бить её револьвером по голове.
Удар.
Ещё. Ещё.
С последним ударом я почувствовал мягкость — я пробил Валин череп. Она не реагировала никак, молча продолжая своё дело.
Я почувствовал, как хрустят мои кости, как сжимаются и перетираются друг о друга рёбра, как выворачиваются тазобедренные суставы.
Возможно, есть какой-то другой выход.
Но я его не знаю.
Я приложил ствол Железного Феликса к шее изменённой Сколом девушки.
Прощай, Валя.
Прости меня.
Бах! Бах! Бах! Тремя выстрелами я перебил шейные позвонки.
Что бы там не намудрил с её телом очкастый псих, пережить разрыв шейных позвонков сделанная из моей одноклассницы химера не смогла. Хватка ослабла, и я, облегчённо выдохнув, откатился.
Немного отдышавшись, я поднялся и доковыляв до стилета, взял его в руку. Затем подошёл к изуродованному телу Вали. Её руки и ноги вывернулись из суставов и причудливым образом перекрутились. Ещё одно уродство Скола, до поры до времени маскировавшееся в теле девушки.
Очередная ловушка на меня. Причём двойная: если прикончить Мэлса не получится у самой Вали, или она передумает, то активируются заложенные очкастыми психом изменения и команды.
Позвонки были уже разрушены, так что мне оставалось только тонким стилетом перерезать мягкие ткани, сосуды и трахею.
Аккуратно подняв Валину голову, я, как мог, пригладил растрёпанные волосы.
Класть её в сумку рядом с головой Лерочки показалось мне глупостью: они не были подругами, и судя по всему, не очень ладили.
По счастью, в сумке оказалось два отделения, так что каждая голова оказалась как бы в своей квартирке.
Мрачно посмотрев на солнечное небо, я позвонил 112.
***
Скорая приехала не сразу, но абилка исправно сдерживала кровь, которую я пустил только когда ко мне подошёл фельдшер.
Меня загрузили в карету и повезли по разрушенному городу. Больница разрушена не была, но меня повезли не в неё, а в недавно разбитый палаточный госпиталь МЧС. Несколько бортов из Москвы с утра привезли врачей и оборудование, но как мрачно пошутил фельдшер: «Лучше бы они привезли гробы, их явно не хватает».
В госпитале меня положили сразу на операционный стол, и хирург быстро осмотрел и обработал мою рану, зачем-то даже понюхав.
— Судя по всему, внутренние органы не задеты, так что ничего опасного для жизни, — обратился он почему-то не ко мне, а к стоящей рядом опытной медсестре лет сорока. — Зашьём и, надеюсь, всё будет в порядке.
— Анестезия не готова, анестезиолог занят, — сообщила та.
— Будем ждать, — развёл руками хирург.
— Шейте под местным наркозом, — вмешался я. — У меня срочные тела.
— Какие ещё дела? — удивился врач.
— Личные и мрачные, — ответил я. — Не волнуйтесь, боли и крови я не боюсь. А вас наверняка куча других пациентов дожидается.
Врач и медсестра переглянулись, затем хирург решительно кивнул.
Медики приступили к работе.
— А как так получилось, что меня пару раз ткнули длиннющим ножом, а кишки не задеты? — поинтересовался я у обкалывающего мою рану хирурга.
— Повезло тебе парень. Чистая удача, — хмыкнул тот, не отвлекаясь от работы. — Внутренние органы, а особенно кишки, эластичны, порой бывает так, что нож входит как бы между ними, ничего не повреждая. Примерно один случай из пяти.
— А в остальных четырёх?
— Повреждение внутренних органов смертельно опасно. Особенно разрыв кишечника — представь, что всё его содержимое оказывается в твоей абдоминальной полости. Инфекция, сепсис, смерть. Таких даже в стационаре не всегда спасают.
Я кивнул, откинувшись на стол и сжимая зубы, потому хирург, обработав рану, начал меня зашивать. Даже несмотря на обезболивающие уколы, было больно.
— Всё! — отозвался хирург, когда операция закончилась, а медсестра перевязала раны. — Теперь, пациент, вам прописан покой!
Перевязанными оказались все мои раны, включая ободранные руки и ноги. Их смазали обеззараживающей мазью, и обмотали пропитанными в чём-то бинтами.
— Ага, — буркнул я, поднимаясь. — Постараюсь сильно не дёргаться, док.
— Ну и куда ты пойдёшь? — строго поинтересовалась опытная медсестра.
— По делам своим, — так же строго ответил я.
— Полиция должна прибыть, — попыталась возразить она. — У тебя же колотые раны…
— Данные мои вы записали. Имя, номер телефона, номер полиса я вам дал, — пожал плечами я, надевая одежду. — От закона я не скрываюсь.
Рядом с одеждой находилась и заветная сумка.
— Сильно не дёргайся — швы могут разойтись. Ждём тебя вечером на перевязку — бинты нужны, чтобы не занести инфекцию, — спокойно проинструктировал хирург.
— Спасибо! — я махнул рукой.
— Ну и зачем ты его отпустил? — услышал я яростный шёпот медсестры, когда выходил из палатки.
— Ты глаза его видела? Такие только у волков бывают…
Дальнейшее я уже не расслышал. Впрочем, мне было всё равно.
Выбравшись из палаточного лагеря, я оказался на окраине города. Отличное место. Приметное — я тут в детстве играл. Рядом остатки изменившей течение речки и шоссе в город. Ни с чем не спутаешь.
Стараясь не тревожить проколотый правый бок, я медленно-медленно углубился в пригородный лесок. Шёл я минут пятнадцать, пока не упёрся в старый дуб с раскидистыми корнями.
Почтенное дерево хранило секрет — по корням, как по ступенькам, можно было добраться до находящегося на высоте дупла. Что я и проделал, аккуратно засунув в дупло сумку с головами.
Оставайтесь пока тут девочки. Тут безопасно. А потом я приду и позабочусь о вас как следует.
Спустившись, я заковылял к дороге.
Была ли в том, что Лера с Валей погибли, моя вина?
Если размышлять рационально, то вряд ли. Я никак не могу предотвратить того, что с ними произошло.
Вот только на сердце было неспокойно. Почему-то мне казалось, что я в ответе за них. Душу не покидало ощущение, что где-то я оплошал.
Интересно, когда я убью Скола с Берендеем, это чувство пропадёт?
***
Звонок от Элион застал меня голосующим на дороге.
— Мы знаем, где они, — просто сказала она. — У них база в здании старого цирка на окраине города.
Старый цирк представлял из себя крытый манеж, в котором когда-то работал постоянно действующий цирк. Однако, теперь этот манеж использовался только время от времени, когда в город приезжали гастролирующие цирковые труппы, зверинцы или выставки. Трибуны давно убрали, так что это было просто огромное круговое пространство.
— Нам надо торопиться, — продолжила девочка. — Очень скоро они покинут цирк, и отправятся в соседнюю спаун-зону. Им надо бежать как можно дальше, чтобы их не смогли обвинить в подрыве города.
— Наши ресурсы?
— Я, ты, Павел и пара выживших наёмников. Они тоже хотят отомстить. Оружие и боеприпасы есть.
— Что вы сделали с пленным? — полюбопытствовал я.
— Содрали с него кожу, а затем по ниточке вытягивали мышцы, — равнодушным голос отозвалась Элион.
— Чтобы он заговорил?
— Нет, после того, как он заговорил. Чтобы умер в мучениях.
— Да уж, ты не Скайуокер больше, а самый настоящий Дарт Вейдер, — пошутил я.
И наткнулся на стену молчания.
Действительно, сейчас не до шуток.
Однако, удивительным образом моя психика откладывала мрачные и печальные мысли на край сознания. Может, так и надо?