Я ощущал себя человеком, с плеч которого спал огромный груз. Оставался, правда, небольшой вопрос — что делать дальше? Лучше ведь жить в безопасности, чем всю жизнь сожалеть о содеянном. И я позвонил Джозефу Дансеру, эсквайру, первому в городе адвокату по уголовным делам…»
Стэш прервал его:
— Хорошо, мистер Гоф. Теперь загляните на следующую страницу, где…
Гоф перевернул страницу:
— Ага. Вот. «Палка! Окровавленная одежда! Я понял, что в доме их спрятать никак не смогу. И, в отчаянии глянув в окно, увидел вверх по реке свое спасение: шестиметровую яхту соседа Хораса Беллоуза, стоявшую у его причала всего в ста пятидесяти метрах от меня. Я выбежал через заднюю дверь, вскарабкался на яхту и спрятал одежду и деревянный меч под грудой спасательных поясов. Домой я вернулся всего за несколько секунд до появления адвоката Дансера».
— Хорошо, мистер Гоф, простите, что заставил вас так долго читать вслух, но мы уже почти закончили. Откройте роман на последней странице и прочтите последний абзац.
Гоф так и сделал. Читая, он, похоже, прилагал немалые усилия, чтобы не улыбаться.
— «Вот так все и закончилось. Теперь я вернусь в город, в котором рос нищим и презираемым всеми. Но только вернусь в „кадиллаке“, буду жить в большом доме у реки и оставлять на ресторанных столиках немалые чаевые. И со временем стану другим человеком, более значительным. Потому что в конечном счете прошлое никого не волнует, во всяком случае в городке Пикерэл-Пойнт, штат Мичиган».
Стэш сел, я тут же вскочил на ноги.
— Мистер Гоф, — сказал я, — у меня создалось впечатление, что вы довольно презрительно относитесь к американской читающей публике.
Гоф улыбнулся:
— Вовсе нет. Я питаю презрение к определенной прослойке американской читающей публики. Тут есть немалая разница.
— Ага! — сказал я. — То есть вы полагаете, что эта книга привлекательна для кого — для дураков?
— Послушайте, мне действительно нравится этот роман, — поразмыслив пару секунд, ответил Гоф. — На мой взгляд, это отличное чтение — хорошая, смешная, умная, изобретательная книга. Однако — да, я признаю, что наша маркетинговая кампания была нацелена на читателя, который довольствуется продукцией низкого качества, а не на любителей хороших детективов.
— «Читатель, который довольствуется продукцией низкого качества». Звучит как описание идиота.
Уголки губ Гофа слегка приподнялись:
— Эту характеристику нельзя назвать совсем уж неточной.
— То есть вы считаете, что только идиот способен счесть, будто этот роман обличает моего клиента?
— Хм. — Гоф немного задумался. — По-моему, единственные люди, которые идут в счет, когда выносится решение о том, что обличает и что не обличает мистера Дэйна, — это те, кто сидит сейчас на скамье присяжных. И как мне представляется, они достаточно умны, чтобы сделать правильный выбор.
— Это не ответ на заданный мной вопрос. Испытываете ли вы удовольствие, когда пытаетесь замарать репутацию человека, сводя на нет разницу между вымыслом и реальностью?
Гоф взглянул мне в глаза:
— Он написал эту книгу, не я.
Какое-то время я молча удерживал его взгляд, потом сказал:
— Надеюсь, это успокаивает вашу совесть. У меня больше нет к вам вопросов.
Встал Стэш Олески:
— Короткий повторный опрос свидетеля, ваша честь. Мистер Гоф, давайте остановимся на вопросе, только что поставленном мистером Слоуном. Считаете ли вы, что предприняли по собственной воле какие-либо шаги, способные повредить репутации мистера Дэйна?
— Нет, я так не считаю.
— Почему?
— Послушайте, давая здесь показания, я уже сказал: мне напомнили о том, что «Элгин» все еще владеет правами на эту книгу.
— Простите, мистер Гоф, но вы не ответили на мой вопрос.
— Да говорю же я вам, он позвонил мне и предложил выпустить новое издание романа.
— Кто вам позвонил? — спросил Стэш.
Боб Гоф улыбнулся:
— А как по-вашему, кто? Вот он.
И Гоф ткнул пальцем в Майлза Дэйна.
— Господи боже, Майлз! О чем вы только думали?
Мы сидели в комнате для совещаний, примыкающей к залу суда. Одна лодыжка Майлза была прикована цепью к кольцу в полу.
Майлз отвел взгляд в сторону:
— Вы же сами сказали, что на приличную защиту у меня не хватит денег. Я метался из стороны в сторону, пытаясь придумать, где их раздобыть. А о названиях книг я даже и не думал.
Я пристально посмотрел на него: