— По какой причине фонд был организован именно так?
— Не следует забывать, что в начале шестидесятых, когда был создан этот трастовый фонд, тридцать тысяч долларов представляли собой сумму весьма значительную. Ну, а кроме того, деду Дианы не хотелось, насколько я понимаю, чтобы его внучка вела праздную жизнь. Он считал, что избыток денег портит человека.
— Итак, какой же доход получала бы миссис Дэйн от этого фонда сейчас?
— Тридцать девять тысяч долларов.
— А что должно было произойти с основным капиталом в случае ее смерти?
— Согласно уставу фонда, основной капитал должен был поступить в распоряжение прямых потомков миссис Дэйн.
— Прямых потомков. То есть детей, которых она выносила в собственном чреве.
— Совершенно верно.
— Стало быть, если она умирает, не оставив детей…
— Фонд ликвидируется, образующие его суммы присоединяются к прочей ее собственности. По сути дела, она могла оставить их по завещанию кому пожелает.
— Известны ли вам, мисс Молина, какие-либо дети миссис Дэйн, родные или приемные?
— Я ни об одном не слышала.
— Хорошо. Позвольте мне вручить вам документ, помеченный секретарем суда как вещественное доказательство обвинения за номером шестьдесят семь, — и Стэш передал мисс Молина две фотокопии. — Вам знаком этот документ?
Шэрон Молина одарила его широкой улыбкой:
— Да, знаком. Это отчет о финансовом положении трастового фонда Альберта Гудвина ван Бларикума на двадцать девятое сентября прошлого года.
— И, взглянув на вторую страницу этого документа, вы можете назвать нам размер основного капитала фонда?
— На двадцать девятое сентября прошлого года фонд содержал активы общей стоимостью в двадцать восемь миллионов четыреста тысяч двести одиннадцать долларов и девяносто один цент.
По залу прокатился взволнованный шум.
Стэш стоял с таким видом, точно в него ударила молния.
— Ух ты! И все, что нужно было сделать мистеру Дэйну, — это убить жену и получить двадцать восемь миллионов баксов?
Я встал:
— Протестую, ваша честь!
— Я с удовольствием отвечу, судья, — сказала Шэрон Молина. — По-моему, это имеет прямое отношение к делу.
— Я хотел бы услышать ваш ответ, — сказал Ивола.
— Для того, чтобы получить эти деньги, просто убить жену мало. — Она снова показала в улыбке красивые зубы. — Нужно еще и выйти сухим из воды.
Обвинители традиционно заканчивают представление доказательств, вызывая в качестве свидетеля кого-либо из родных жертвы, человека, который предсказуемым образом должен вызвать чувство жалости у присяжных. Под конец дня в списке свидетелей обвинения остался только брат Дианы, Роджер ван Бларикум, и я ожидал, что Олески вызовет его, дабы внушить присяжным необходимые чувства. Меня это устраивало. Я знал, что защите Роджер принесет столько же пользы, сколько и обвинению.
Но, по-видимому, Стэш, познакомившись с ним, пришел к такому же заключению. После короткого совещания со своим помощником он встал и сказал:
— Ваша честь, обвинение штата Мичиган представление свидетелей закончило.
Время было довольно позднее, поэтому судья Ивола объявил перерыв до завтра. Я пересек улицу, купил в магазине «Крамерс Дели» сэндвич и поехал в офис. Миссис Фентон, как обычно, ушла домой ровно в пять, так что в офисе было темно.
Я уже нащупывал выключатель, когда негромкий голос произнес:
— Не надо.
И тогда я увидел его. Рядом с моим письменным столом сидел в кресле мужчина — спина повернута к реке, лицо окутано мраком.
Сердце у меня запрыгало, как призовая лошадь.
— Кто вы, черт побери, такой? — спросил я.
— Вы знаете, кто я такой.
Чтобы понять это, мне понадобился лишь миг.
— Блэр Дэйн, — негромко сказал я. — А что, вам действительно так уж нужна темнота?
— Не вижу никакой необходимости в том, чтобы вы знали меня в лицо. — Голос был высокий и чистый, но в нем ощущалось странное отсутствие эмоций, как будто его обладатель накачался наркотиками.
Я пожал плечами, подошел к письменному столу.
— Мне нужна сигарета, — сказал я, вытягивая ящик, в котором держал пистолет 32-го калибра. Я ощупал внутренность ящика, и сердце мое снова скакнуло. Множество круглых резинок и огрызков карандашей. Но никакого пистолета.
— Лишние хлопоты, мистер Слоун. — Я увидел, как в руке Блэра Дэйна что-то блеснуло. — «Смит-вессон» — это и мой любимый сорт сигарет.