Неторопливо подходивший по реке с севера большой пароход загудел — долгий, унылый звук еще долго висел в воздухе.
— Но почему вы просто не заявили, что это дело рук Роджера?
Майлз опять покачал головой:
— Если бы я обвинил его с самого начала, полицейские, став копать вокруг Роджера, обнаружили бы, что у него есть алиби. Нет, идеальная ситуация состояла в том, чтобы все выяснилось под самый конец игры.
Мне очень хотелось встать и уйти, но я словно прирос к стулу — то ли от ужаса, то ли от того, что у меня еще оставался один вопрос.
— Зачем вы мне все это рассказали? — спросил я. — Хотите, чтобы я снова занялся этим делом?
Он тяжело вздохнул:
— Нет. На самом деле, нет. Но ведь вы не стали бы спрашивать меня о посвящении, если бы не питали подозрений?
Я, подумав немного, кивнул.
— У вас же бульдожья хватка, Чарли. Как только вы позвонили, я понял: рано или поздно вы до всего докопаетесь. Правда состоит в том, что мне хотелось снять этот груз с души. А может быть, похвастаться, рассказать хоть кому-нибудь, как я совершил убийство и вышел сухим из воды. — Он иронически ухмыльнулся, давая понять, что причина вовсе не в этом. — Расскажи я все кому-то другому — священнику или психоаналитику, — я получил бы себе на шею человека, знающего о моей вине. А адвокат? — Он слегка склонил голову набок. — Вы же унесете тайну клиента с собой в могилу.
С этими словами он встал, спустился с настила и зашагал мимо кленов, мимо лежавших на траве влюбленных парочек, все уменьшаясь и уменьшаясь в затухающем солнечном свете.
Мне хотелось проникнуться злостью к нему, но нет, не получалось. Я чувствовал лишь, не считая слабой лихорадочной дрожи во всем теле, огромную, страшную печаль, которая только усилилась, когда солнце ушло за край земли и река потемнела.
Пару дней спустя Майлз выставил дом номер 221 по бульвару Риверсайд на продажу и, в конце концов продав его шестнадцатилетней рэп-звезде из Детройта, перебрался в Лос-Анджелес. Несколько раз я видел его по телевизору, в программе «Ночь развлечений» и прочих в таком же роде, — он сопровождал на очередную премьеру фильма какую-нибудь пышногрудую молодую актрису.
Затем, на прошлой неделе, на третьей странице газеты «Фри-пресс» появился заголовок: «АВТОР ВЫЗВАВШИХ МНОЖЕСТВО СПОРОВ КНИГ ПУСТИЛ СЕБЕ ПУЛЮ В ЛОБ».
Он сказал мне, что вышел сухим из воды, но как знать?
Может быть, выйти сухим из воды и вовсе нельзя — во всяком случае, в мире Майлза Дэйна. Как сказал, выступая в суде, Даниэль Рурк, негодяи в книгах Майлза Дэйна всегда получают по заслугам.
Уильям Каглин и Уолтер Сорреллс
«Чарли Слоун вернулся», — говорит Уолтер Сорреллс о персонаже, придуманном покойным писателем Уильямом Каглином. Каглин, детройтский адвокат и судья, создал серию детективов, главным героем которых был неказистый с виду, но чрезвычайно кропотливый адвокат Чарли Слоун.
Поклонники детективного жанра были рады, что Уолтер Сорреллс, лауреат премии Эдгара По, вернул к жизни Слоуна, любимого героя Уильяма Каглина.
Сорреллс живет в Атланте, у него черный пояс по карате, он гитарист, композитор и певец. Выступает в барах на юго-востоке Соединенных Штатов.
Но в первую очередь Уолтер Сорреллс считает себя рассказчиком. Он старается писать книги, которые завладевают вниманием читателя и не отпускают его ни на минуту:
— Я хочу схватить читателя за шиворот и держать все 350 страниц. Но ведь в этом и заключается искусство рассказчика.