Спешившись, Трейнор немного постоял, озираясь по сторонам. Знакомая улица после бомбардировки стала неузнаваемой. Он словно очутился в страшном сне. Повсюду вывороченные из фундаментов зданий куски каменной кладки, покореженные деревья… Весь тротуар в воронках и колдобинах.
Глубоко вздохнув, он приготовился войти внутрь и оценить ущерб.
Кто-то бежал по разгромленной улице, окликая его по имени. Узнав служанку из дома его невесты, он замер. Сердце болезненно сжалось в предчувствии беды.
— Что? Кто?! — крикнул он Мануэле и остановился, не в силах сдвинуться с места.
— Сеньорита… — выдохнула она, и ему захотелось заткнуть уши.
«Господи, прошу Тебя, не надо! Я больше не вынесу!»
До этого момента его почти ничто не трогало — ни страдания терзаемой войной Франции, ни бесконечные списки убитых, раненых и пропавших без вести после сражений на Ипре и Сомме, ни трудности, с которыми столкнулась его родина — Англия. Но вот война добралась до него. Рухнул его привычный, спокойный и счастливый мир.
— Она умерла, — говорила Мануэла. Слезы градом лились по ее румяному лицу; он мог читать по губам, хотя слова не доходили до его сознания. — На нее рухнула балка в спальне… она молилась Мадонне, и тут… Она умерла на месте.
Словно со стороны до него донесся собственный голос:
— Но ведь… не может быть! Их дом далеко от центра… Там было безопасно!
— Сеньор, дом сильно трясло. Он качался, качался, и штукатурка не выдержала…
Неделю спустя, приведя дела в порядок, похоронив невесту и ее мать на кладбище на склоне холма, где через ограду лезла алая бугенвиллея, такая яркая, что хотелось зажмуриться, он отплыл в Португалию, где записался добровольцем.
Глава 2
Лето 1920 г., побережье Суссекса
Эдгар Биллингс остановился в маленьком пабе для позднего обеда; он не спеша доедал десерт, не обращая внимания на косые взгляды хозяина, которому не терпелось спровадить последнего посетителя и прибрать перед вечером.
Около двух дверь паба с треском распахнулась, и в зал быстро вошел человек в потертых вельветовых брюках и резиновых сапогах. Он спросил, не здесь ли констебль Минс.
— Нет, его здесь нет, — ответил хозяин. — Наверное, пошел домой обедать. Что случилось?
— К маяку выбросило труп… Констеблю бы надо его осмотреть.
— Труп? — переспросил хозяин. — Кто-то из наших?
Хотя паб «Пеликан» находился не так уж близко от маяка Дандженесс, рыбаки заходили сюда довольно часто.
Вошедший покачал головой:
— Я его не знаю.
— Хоть на том спасибо.
Биллингс встал из-за стола, на ходу доставая из кармана деньги.
Он расплатился по счету и вышел. Человек, который сообщил новость, посмотрел ему вслед.
— Не местный?
— Нет, — ответил владелец. — Просто мимо проезжал. Так он сам сказал.
— Ладно, тогда я пошел искать Минса, — кивнул вошедший.
Биллингс уже успел сесть в машину, которую оставил во дворике перед пабом.
— Вас подвезти? — спросил он у человека в вельветовых брюках.
— Спасибо, нет, мне недалеко.
Биллингс направился к берегу.
Глядя ему вслед, человек в вельветовых брюках подумал: «Чего это он так оживился?» И, покачав головой, затрусил к домику констебля.
Маяк Дандженесс было видно издалека. Он служил едва ли не единственной вехой на низменном побережье. Но проехать к нему напрямую от паба оказалось невозможно. Пришлось ехать по проселочной дороге, которая вела мимо грубых рыбацких домов, петляла по пустошам, поросшим жухлой травой и, наконец, обрывалась над узкой полосой пляжа, которая начиналась у маяка и занимала четверть мили, вдаваясь в море. Развернув машину в ту сторону, откуда он приехал, Биллингс вылез.
Брести по мелкой гальке оказалось совсем непросто. Камешки забивались в туфли; ноги увязали, как в песке. К тому времени, как он добрался наконец до моря, совсем выбился из сил.
Он еще издали заметил тело, лежавшее у самой кромки воды. Труп охранял какой-то рыбак, сидевший рядом на корточках; ноздри Биллингса уловили запах трубочного табака.
Рыбак тоже заметил Биллингса и зорко следил за его приближением.
Мертвец был одет в сшитую на заказ рубашку и легкие брюки. Обуви на нем не было. В мокрых волосах запутался песок, и невозможно было определить, какого они цвета. Видимо, тело некоторое время било о камни; все лицо покрывали ссадины. Одежда пропиталась морской водой и отяжелела. Теперь прилив уже не смог бы унести тело назад, в открытое море.
Волны выбросили его на берег, как ненужный обломок…
Когда Биллингс подошел ближе, рыбак встал и, кивнув, спросил:
— Не местный?
— Я сидел в пабе, когда какой-то человек рассказал о покойнике.
— Небось Бертон. — Рыбак смотрел на Биллингса по-прежнему подозрительно.
— Бертон? Да, наверное, — беззаботно ответил Биллингс. — Вот я и решил взглянуть своими глазами.
— Любопытствуете насчет покойника? — спросил рыбак.
— Я уже несколько дней разыскиваю здесь одного человека — он мне очень нужен. Решил проверить, не он ли это.
— Ищете? Хотели, значит, найти одного человека — или, может, утопить его?
Биллингс улыбнулся и достал свое удостоверение:
— Я из Скотленд-Ярда.
Рыбак долго держал его удостоверение в руках, пристально вглядываясь в буквы. Интересно, подумал Биллингс, умеет ли он читать?
Наконец, удовлетворившись, рыбак кивнул:
— Ну, тогда ладно. Смотрите. Скоро сюда придет констебль Минс, и ему вряд ли понравится, что сыщик из Скотленд-Ярда путается у него под ногами. — Последние слова рыбак произнес довольно язвительно — судя по всему, они с Минсом не ладили.
Биллингс подошел к трупу, внимательно глядя себе под ноги. Ничто не могло подсказать ему, где покойник нашел свой конец и почему. И на одежде отсутствовали пятна крови — все следы были смыты морем.
Присев на корточки, Биллингс всмотрелся в мертвое лицо.
Он сразу понял, что перед ним не тот, кого он искал.
— Документы при нем были? — спросил он.
Рыбак покачал головой:
— Нет. Бертон его осмотрел.
— Он что-нибудь взял у мертвеца?
— Бертон человек честный. Вряд ли он стал бы грабить покойника.
— Да-да, все мы честные, только цена разная… — Биллингс встал. — Передавайте привет констеблю Минсу. Теперь ему заниматься мертвецом. — Он развернулся, собираясь уходить, но потом передумал. — Как вас зовут? Я должен отметить в рапорте — раз уж вы какое-то время составляли покойнику компанию.
Рыбак нехотя ответил:
— Гендерсон. Джордж Гендерсон.
Биллингс кивнул:
— До свидания, Гендерсон!
Он снова побрел по мелкой гальке к тому месту, где оставил машину. Теперь ветер дул ему в лицо, и идти стало еще труднее. Внезапный порыв чуть не сбил его с ног. Усевшись за руль, он вздохнул с облегчением.
Некоторое время Биллингс посидел в тени маяка; из-за тучи вынырнул краешек солнца, а потом снова скрылся. Набравшись сил, Биллингс вышел, завел рукояткой мотор, снова сел за руль и покатил назад той же дорогой, какой приехал.
Глава 3
Лондон, конец лета 1920 г.
Ратлидж приступал к делу с тяжелым сердцем. Труп нашли в Челси, совсем недалеко от дома, в котором когда-то жила Мередит Ченнинг.
Теперь ее дом закрыт. Ратлидж сам проводил Мередит в бельгийский город Брюгге, где, как она считала, обнаружился ее муж, пропавший без вести во время войны. Найденный человек оказался в тяжелом состоянии; он не мог ни позаботиться о себе, ни даже сказать, как его зовут. Ратлидж сомневался в том, что он — Ченнинг. Мередит очень долго искала мужа и сразу поверила, что это он. Может быть, желание примириться с ним пересилило ее всегдашнее здравомыслие. Ратлидж понимал, что у него нет выхода. Он должен отойти в сторону и отказаться от Мередит, положив конец растущей между ними привязанности. При иных обстоятельствах у них все могло бы получиться… Но тяга к Мередит не исчезла, хотя Ратлидж и притворялся, будто переборол себя.