— Боже правый, — вздохнул Ратлидж. — Как он добился такого признания?
— Констеблю сообщили, что он щедро жертвует деньги во все благотворительные общества.
— Ага!
— Причем всегда анонимно.
— Интересно. Значит, будем держать мистера Белфорда в подсознании до тех пор, пока не выясним больше о покойнике.
В ответ на их запросы пришло еще два сообщения: одно из Корнуолла, второе из Честера. Гибсон добросовестно пересказал все Ратлиджу.
Житель Корнуолла ушел на прогулку в Эксмур; с тех пор его не видели. На войне его контузило, и, по словам констебля Тилли, его поступки часто отличались непредсказуемостью. Его объявили в розыск уже три недели назад. За такой долгий срок он вполне мог добраться до Лондона, например поездом. А мог сесть в попутную машину и уехать куда глаза глядят.
Поморщившись при упоминании контузии, Ратлидж заметил:
— Нам и его придется держать в голове. Как его фамилия?
— Фултон, сэр. Он из Ноттингема. До войны женился на уроженке Корнуолла; молодые поселились на ферме ее отца.
— Он вполне мог добраться до Ноттингема, — заметил Ратлидж. — Если был настроен достаточно решительно.
На пропавшего из Честера возлагать надежд не приходилось. Его ранило на войне; у него была изуродована рука. По словам тамошних полицейских, рука так и не восстановилась полностью.
— А в отчете о вскрытии ни о какой искалеченной руке не говорится, — напомнил Гибсон. — Только о ранах, которые стали причиной смерти.
— Вы передали в Честер, что их пропавший — скорее всего, не наш покойник?
— Да. Остается еще пропавший без вести из Норфолка.
— Возвращаемся к часам, — вздохнул Ратлидж. — Пора бы уже и услышать о них что-нибудь.
— А если они краденые? — предположил предусмотрительный Гибсон.
— А вы вспомните, как был одет покойник. Нет, по-моему, часы принадлежали ему.
Но Гибсона его замечание не убедило.
— Почти все карманные воры одеваются как джентльмены. Так на тебя скорее не обратят внимания в таких местах, где есть смысл шарить по карманам.
Прошла почти неделя после того, как в Челси нашли труп, когда в Скотленд-Ярд пришел ювелир Галлоуэй и попросил провести его в инспектору Ратлиджу.
Ювелира привел констебль Томас; едва войдя, Галлоуэй сообщил:
— Терпение — само по себе награда. Мне кажется, вам интересно будет кое-что узнать.
— Надеюсь, новость у вас хорошая, — ответил Ратлидж, вставая навстречу Галлоуэю. — Что написал ваш знакомый?
— Часы, которые вы мне показывали, — одни из пары. В тысяча восемьсот девяносто первом году эти часы заказали лиссабонскому ювелиру. Некий мистер Хауард Френч подарил одни сыну, другие зятю по случаю их женитьбы; через положенное время владельцы прислали часы в Лиссабон для чистки и полировки. Затем часы перешли во владение внуков мистера Хауарда Френча, которые к тому времени достигли совершеннолетия.
— Почему часы заказали в Лиссабоне, а не в Лондоне или в Париже?
— Кажется, Френч был совладельцем виноторговой фирмы на Мадейре; в Лиссабон он часто приезжал по делам. Ему было около сорока лет, когда он стал единственным владельцем фирмы и купил на Мадейре участок, где заложил собственный виноградник. Опыт превзошел самые смелые его ожидания — во всяком случае, так мне говорили.
— У его фирмы имеется лондонский филиал?
— Да, есть, но здешнее отделение занимается только импортом и торговлей. Мой лиссабонский коллега сообщает, что семья Френч владела виноградниками в Португалии, но именно виноград с Мадейры придал их винам такое отменное качество. Должен сказать, их вина — нечто исключительное! Я сам люблю выпить бокал мадеры после хорошего обеда. И обычно предпочитаю вино из погребов фирмы «Френч, Френч и Трейнор». — Галлоуэй покачал головой. — Ну кто бы мог подумать!
Крепость мадеры повышают добавлением к вину спирта, а затем вино выдерживают при довольно высокой температуре. Отец Ратлиджа любил пятилетнюю мадеру, хотя в его погребе имелись бутылки и постарше — одна даже сорокалетняя, которую заложил на хранение еще его отец.
— Значит, начать придется с Лондона. Вряд ли Скотленд-Ярд оплатит увеселительную поездку на Мадейру.
Ювелир едва заметно улыбнулся:
— Да, по-моему, там можно приятно провести несколько дней… разумеется, не за государственный счет.
Ратлидж поблагодарил Галлоуэя и сам проводил его к выходу.
Когда он вернулся в кабинет, ему сообщили, что сержант Гибсон уединился с исполняющим обязанности старшего суперинтендента. Поэтому Ратлидж разыскал сержанта Филдинга. Через пять минут, вооружившись сведениями, которые сообщил ему Филдинг, Ратлидж уже направлялся в Сити, в фирму «Френч, Френч и Трейнор».
Когда он вошел в красивое здание, в котором размещалась контора — рядом с рынком Леденхолл, — младший клерк сообщил ему, что никого из начальства нет на месте. Судя по стилю, четырехэтажное здание с резным фасадом вполне могло быть детищем самого Рена [3]. Над дверью красовалась золоченая табличка с названием фирмы и ничего больше.
Ратлидж толкнул дверь и очутился в небольшой приемной. Стены в ней украшали полированные дубовые панели, стулья принадлежали эпохе королевы Анны. На полу лежал толстый турецкий ковер; яркие узоры переливались, словно драгоценные камни. Приемная сразу должна была создать образ фирмы солидной, старинной, привыкшей отвечать вкусам самых взыскательных клиентов.
Младший клерк, который приветствовал его и спросил, по какому делу он пришел, доложил о нем старшему клерку. Человек, который вышел к Ратлиджу, выглядел бы на своем месте в конторе адвоката: рослый, седеющий, с высоким лбом и еще черными бровями, придававшими его лицу выражение достоинства и властности.
Кроме того, старший клерк обладал способностью оценивать гостя одним беглым взглядом.
— Мистер Ратлидж? Я старший клерк. Моя фамилия Гудинг. Фредерик Гудинг.
— Скажите, пожалуйста, где я могу найти мистера Френча? Мне очень нужно поговорить с ним.
— К сожалению, сегодня его нет. Буду рад помочь вам, чем смогу.
— А где можно найти мистера Трейнора?
Вопрос явно удивил мистера Гудинга.
— Мистер Френч-старший погиб на войне. Мистер Френч-младший сейчас в Эссексе. Мистер Трейнор заведует отделением фирмы на Мадейре.
Ратлидж достал из кармана часы и положил на стол рядом с собой. На золотой корпус и цепочку упал яркий свет лампы.
— Вам знакомы эти часы?
— Они очень похожи на те, что мистер Френч-старший унаследовал от своего отца. После смерти Френча-старшего часы достались его брату мистеру Френчу-младшему. Их прислали с фронта вместе с вещами погибшего… — Клерк легко коснулся часов и перевернул крышкой вверх. — Да, действительно! Судя по всему, у вас его часы… — Он вскинул голову и недоуменно посмотрел на Ратлиджа. — Как они попали в Скотленд-Ярд?
— Случайно, — ответил Ратлидж. — Мне сказали, что фирму основал дед нынешних владельцев. Дед заказал двое часов и подарил их сыну и зятю, а те, в свою очередь, передали часы своим сыновьям. Все верно?
— Семья Френч занимается виноделием на протяжении нескольких веков. Шекспир написал, что герцога Кларенса утопили в бочке с мальвазией. Если герцог Кларенс в самом деле именно так окончил свои дни, не исключено, что его утопили в вине, которое поставляло ко двору семейство Френч. Дед, как вы его назвали, решил, кроме того, сам выращивать виноград и производить собственное вино, а не просто ввозить его. У него было двое детей: сын, мистер Лоренс, и дочь, которая вышла замуж за мистера Дэвида Трейнора. Мистер Хауард Френч принял Дэвида Трейнора в свою фирму компаньоном. Их сын, мистер Мэтью Трейнор, в настоящее время живет на Мадейре. У мистера Лоренса было два сына. Майкл погиб на войне. Теперь здешнее отделение возглавляет его младший брат, — сжато, почтительно и вместе с тем с некоторой досадой ответил Гудинг.
— Где именно в Эссексе я могу найти мистера Френча-младшего?
Гудинг едва заметно улыбнулся:
3
Сэр Кристофер Рен (1632–1723) — английский архитектор, перестроивший центр Лондона после пожара 1666 г. Создатель национального стиля английской архитектуры — реновского классицизма.