— Уберешь ненужные запчасти туда, — скрипучим голосом добавил он и указал рукой на большой контейнер.
Кай уже успел догадаться, о чем идет речь, ведь весь пол, клетки и даже стены были в крови и внутренностях жертв… палач ушел прочь, оставив Кая с полумертвыми трупами наедине, которые как один следили за ним. Десяток глаз, как маленькие угасающие угольки, не мигая смотрели на него. Неизвестно, каков был их взгляд: завистливый, осуждающий или непонимающий. Они что-то шептали сухими губами, но были так слабы, что слов было не разобрать, только тихий шепот, сводящий с ума не хуже тишины.
Он принялся убираться, едва сдерживая отвращение и морщась от жуткого запаха. А заключенные неотрывно следили за каждым его действием, каждым вздохом. Кай пытался как можно скорее закончить, чтобы поскорее покинуть это место… Он уже ничем не поможет им, они обречены — он успокаивал себя как мог и глушил совесть очевидными высказываниями, но с каждой минутой становилось все тяжелее. Постепенно он невольно стал вслушиваться в их шепот, все сильнее. Он кажется, стал сходить с ума, ему казалось, что за его спиной кто-то стоит, он резко оборачивался, но все было чисто. Взгляд становился туманным и смазанным, мысли путались. Все тело стало ватным и непослушным, он еле-еле волочил последние остатки мусора до ящика. Кай закрыл глаза, головой прислонившись к холодной стене
— Вода… боль… вода… боль, — он начал их слышать.
Он медленно поднял взгляд и посмотрел на клетки, они шептали, шептали и смотрели на него:
— Вода, боль, вода боль, — теперь он слышал их, и от этого стало еще страшее.
Их тихие голоса постепенно складывались воедино и неустанно повторяли эти слова. Они шептали и кричали одновременно, в темнице было тихо, но голова Кая разрывалась от дикого крика, десятки голосов разрывали его мозг. Парень на шатающихся ногах побрел к выходу, голоса становились все громче, тело подчинялось все меньше. Он споткнулся и упал на кроваво-грязный пол, превозмогая слабость, он пополз к выходу, до которого оставалось совсем чуть-чуть. Взгляд мутнел, голоса стихали, он перестал чувствовать холод, внезапно стало хорошо и тепло… кто-то резко рванул его, и быстро поволок по острому каменному полу…
Кай почувствовал сильную боль в виске и жуткий холод. Он открыл глаза и попытался осторожно подняться с пола и сесть. Приложив руку к голове, он почувствовал что-то липкое и теплое — кровь медленно сочилась из разбитого виска. Парень прижал рану рукой, хоть это действие вызывало жуткую боль и мигрень, он попытался осмотреться. Рядом с ним на корточках сидел палач и с интересом наблюдал за ним.
— Ну как? — спросил он хрипло и сплюнул частичку гнили изо рта, — как тебе предсмертные песни?
Мужчина ничего не ответил, палач раскатисто засмеялся:
— Наслушался ты песенок, еще бы чуть-чуть и пришлось бы мозги выливать на помойку…
Кай медленно поднялся и на шатающихся ногах побрел прочь от тюрьмы, в сторону своего жилья. Мертвецы удивленно оглядывались на него, некоторые замирали и жадно вдыхали запах свежей крови, другие с презрением отворачивались.
Он проснулся неожиданно и резко, от тех голосов, что до сих пор слышались ему повсюду. Сухие, слабые и тихие, но проникающие в самые потаенные уголки разума и пожирающие твою энергию и волю. Парень не раздумывая ни секунды, быстро собрался и покинул свою комнату-тюрьму. Он тихо двигался по улицам, постоянно оглядываясь, но везде было тихо и ни одного мертвеца… мужчина быстро добрался до лаборатории и, схватив ведро мутной воды, крадучись направился в сторону тюрьмы. Он не боялся попасться на глаза мертвецам, он боялся лишь Сильваны или Седрика, которые за такие финты зададут ему жару. Добравшись до места он несколько минут стоял у входа, вслушиваясь в окружение… было тихо, лишь они звали его… вода, боль…
Он вошел внутрь и подошел к первой клетке, смочив обрывок рукава своей рубахи в воде, он протянул его к рукам, тянущимся сквозь прутья. Люди жадно припали к источнику воды и поочередно передавали его друг другу. Кай повторил свои действия, оборвав второй рукав и дав воду заключенным в другой клетке.
— Тебя убьют, парень, — прошептал обессиленный дворф.
— Пусть попробуют, — оскалившись, ответил молодой алхимик.
— Я могу принести для вас яд, для всех вас, — неожиданно заявил он, — в лесу можно найти отравленные грибы, очень токсичные.
Все замерли после его слов, но взгляды людей изменились, в них затеплилась искра надежды на скорейшее окончание этого кошмара. Он понял их всех без слов и согласно кивнув, отправился к лифту, выходящему наружу.
Мрачный лес около Подгорода вызывал настоящий ужас у простого смертного. Странные шорохи, непонятный вой, постоянная пелена дымки над землей. Кай осторожно крался в полумраке, внимательно вглядываясь в почерневшую землю. Среди корней, сгнивших листьев и обломанных веток он надеялся найти нужный ему ингредиент. Несколько раз он натыкался на скелеты и целые кучи сваленных в хлам ценностей и одежды, которые вряд ли уже пригодятся их хозяевам, и все-таки он добился своего. Неприметный коричневый гриб все-таки попал в поле зрение алхимика. Бережно срезав находку он отправил его в наплечную сумку.
— Гуляешь? — раздался тихий голос за его спиной.
Мужчина резко выпрямился и обернулся, встретившись взглядом с Сильваной. Королева баньши с укором смотрела на него, скрестив руки на груди.
— Я, кажется, не велела тебе гулять по лесу ночью? — Кай опустил голову, продолжая держать язык за зубами.
— Ну, зачем, — её тон приобрел разочарованный оттенок, — зачем ты дал людям надежду, м-м-м?
— Откуда ты… — он не успел договорить.
— Молчи! Глупый дурачок, ты не знаешь, что надежда самый опасный наркотик? Она дурманит мысли, заставляет верить в то, чего нет. Человек становится твердым как камень, готов терпеть боль и унижение, ведь у него есть надежда!
Она незаметно для себя впала в ярость, начиная все ближе подходить к мужчине.
— Ты все испортил! Дал им надежду, этот страшный яд, дурман, отраву! Она жрет мозги как червь, паразит, которого ничем не вывести! Этого ты хотел?! — она подошла вплотную, опустив голову перед ними, чего никогда прежде не делала.
«Зачем ты это сделал?» — спросила она шёпотом.
— Потому что, — задыхаясь от возмущения начал он, — я поступаю как считаю нужным.
— Но ты мой слуга! Или кто? — ярость вновь взяла вверх над королевой.
— Слуга, но не раб, я умею и могу думать, как захочу, — с готовностью парировал он.
Её рука вновь легла на его грудь, что странно, леди Сильвана была сегодня без перчаток. Медленно крохотная кисть начала спускаться ниже, а затем проворно полезла в сумку. Кай попытался предотвратить кражу, но не решился нагло ухватить Сильвану за обнаженную руку.
«Ох, что это? — она повертела опасным грибом перед глазами мужчины, — это мне?» Он не стал ничего говорить, недовольно насупившись — его план провалился. Она осторожно откусила кусочек и закрыла глаза с наслаждением пробуя гриб на вкус.
— М-м-м, — она не сдержала радостную усмешку, — токсичный и горький, для кого же это?
— Милый Кай, — она удивленно захлопала ресницами, — не нужно молчать, говори со мной.
— Я тебе не милый, — недовольно пробурчал парень, отвернувшись.
Не успел он завершить разворот, как увидел Сильвану вновь перед собой, проклятье, как она переместилась так быстро и бесшумно? Королева баньши внимательно посмотрела в его глаза.
— Милый Кай, ты мне не веришь? — её наигранный растерянный тон только бесил.
— А какой смысл? — он горько усмехнулся.
Сильвана закусила губу, отгоняя ярость в сторону, она опустила голову вновь, собираясь с мыслями. Почему этот ублюдок так бесит её? Все, абсолютно все делает наперекор!
— Я думала, мы говорим друг другу только правду? — спросила она тихо.
— Что-то я не припомню такого, — Кай не понимал, что она задумала вновь.
— Так все-таки ты меня обманул?! — она вспыхнула от негодования, — наглый лжец!