— Так это Мироненко тот экземпляр, что я нашла, выдавали, весь исчерканный и вымаранный? — обхватив его плечи одной рукой, Даша чуть отклонилась, чтоб в лицо Олегу заглянуть было удобней.
— Да. Интересно только, как он тебе, вообще, на глаза попался, и в руки тоже. Вот уж совпадение! — хмыкнул Гутник, чуть покачав головой. Реально удивлялся этому вчера всю дорогу назад. — Ведь никак не должен был! А из-за начавшегося ремонта в архиве документы перемешались, перепутались. То, что нам должны были отправить, Прозапасу отдать, там осталось, то, что вернуть в областное управление, забыли у нас… Разобрались бы, понятное дело, когда сортировать начали бы. Но… Ты нашла. Мистика, не иначе, — иронично усмехнувшись, поддел ее Олег и, воспользовавшись тем, что Даша возмущенно губы поджала, тут же поцеловал, явно этого и добиваясь.
Тема для него была сложная, конечно. С отношением-то Гутника ко всему подобному… Он когда колоду карт увидел этих, гадальных… Таро, кажется, которые она из сумки достала с остальными вещами. И сказать — ничего не скажешь, потому что нечего возразить или оспорить. Есть что-то, прочувствовал. Но и все в прошлом привычном подходе не могло прям моментально подохнуть, корежилось, видимо, внутри. Впрочем, счастье, что Даша это понимала, похоже, как и обычно, просекая достаточно в мыслях и порывах Олега, а потому не давила, а мягко поддевала…
… — Вот смешно, это тебя не пугает, — иронизировала девчонка по этому поводу, кстати, — а колода каких-то разрисованных бумажек… тревожит, — точно же спешно подобрала другое слово, наткнувшись на его саркастичный взгляд.
— Меня, ангел, вообще, испугать сложно, слишком много насмотрелся по жизни такого, что и хотел бы развидеть, да нереально оно, — криво усмехнулся по этому поводу Гутник, попытавшись уйти с темы. — Просто не привык еще. И все. А так, без претензий же, — сгреб тогда ее в объятия, мешая разбирать сумку с вещами, до которых она добралась утром.
Ему нравилось, что Даша все еще его футболками обходилась, да и предлог отвлечь хороший. Ну а потом завтракать и пошли.
— А как мы в отделе сообщать будем? — вдруг насторожилась Дарья.
Выпрямилась, напряглась, жесткой прям стала в его руках.
— А что за беда? — хмыкнул Олег. — Фамилию ты мою берешь, паспорт по ускоренной процедуре закажем тебе новый. Завтра соберем всех, сообщим, ну и все. Дальше работаем. С шефом я решу, ты и дальше у меня в помощниках останешься, с учебой решим, как академотпуск к концу подойдет, определимся с формой. Ну, хочешь, можем торт купить, порадовать парней, — усмехнулся, вспомнив, как она свой День рождения отмечала.
Но его ангел вдруг вместо того, чтоб успокоиться, расхохоталась. Натурально. Засмеялась так, что всем телом затряслась, ухватившись за его плечи.
— И-и?.. — не поняв, где в его плане пункт, располагающий к подобному веселью, уточнил Олег, чуть наклонившись, чтоб заглянуть в ее лицо. — Что смешного?
— Меня Прозапас на свидание звал. Вспомнила, — задыхаясь, пытаясь щеки растереть, которые, видимо, болеть от смеха начали, постаралась выдавить Даша. — Вот с этими же словами: «с шефом я сам все порешаю», — ее накрыло новой волной хохота.
А Гутник прям ощутил, как у него лицо вытянулось, да и он сам весь закаменел, выпрямился, сжав свои руки на ней.
— А детальней?! — рявкнул, натурально потребовав от Дарьи подробностей.
Глава 29
К счастью, Даша ни ранее, ни сейчас, не пугалась его характера, а то они бы до этой точки и не дошли, наверное. И слава богу, конечно. А то Олега самого передернуло от того, как оно вслух прозвучало: резко, тяжело, требовательно и жестко. Начальник, блин, а не любящий мужчина.
Но одна мысль о том, что вокруг нее вьются… всякие, у него же под носом, причем! И мигом вспыхнуло внутри все то, что изводило Гутника предыдущие недели!
Смешно. Логика же работает. И у них роспись через семь часов. Да и Даша — вот она, вся его, в Олега руках. Смеется только сильнее от его рыка, похоже.
Обхватила ладонями, оплела мягкими, непривычно теплыми пальцами его щеки, надавила, сблизив их лица. И никак не может хихикать перестать. А Гутнику уже зацеловать ее уже охота, слизнуть этот смех с губ, впиться в рот жадно! Плеснулось горячим в груди! Да и пах отозвался тлением…