Его поведение растянуло мои губы в одобрительную улыбку. Ловко нашел себе союзницу, против этой и не пикнуть! Что я, весь Круг приполз на полусогнутых: лучшая лекарка – и как диагност, и как хирург, и как наставница. Моя в том числе. Львица, у которой под обманчиво мягкой на вид лапкой распределение всех медиков, контроль производства препаратов и оборудования и непререкаемое слово для нас, одаренных. Как выясняется, даже в глубоко личных делах.
А возражать, если честно, не больно-то хочется. Я решительно восставала против похожего на фарс брака студентки и декана. Потом – против оформления в серьезные отношения редких визитов с испытательного полигона в Академию. Скоро и им конец, Лимма меня слишком активно и успешно агитирует за работу в ее Акаде.
Задумчивость с грохотом разрушили студенты, управляемые тремя активно пахнущими валерианой распорядителями. А настойка-то спиртовая… Глаза блеском, а движения размахом выдают проблемы с дозировкой. Ладно, лишь бы айри и знать рассадили без ошибок, а прочие не так памятливы. Зал обычно готовят, по крайней мере, за три дня, а тут на все минут десять! Кошмарный сон знатока протокола, ставший явью. Впрочем, они профи: столы задвигались быстро и ловко, выстраиваясь в замысловатый узор. Кресла вообще летали, таблички с именами сыпались звонким золотым дождем.
Хрусталь бокалов еще хранил слабый звук, когда через многострадальные створки, распахнутые и удерживаемые наспех принаряженными в парадные мантии студентами, размеру глаз которых могла позавидовать и я, в зал стали один за другим торопливо входить гости и быстро рассаживаться под опекой распорядителей, накачанных настоечками так, что им, кажется, и протокол по колено. А вот потрясение студентов можно понять. Еще бы! Этих людей и не-людей вживую, в одном месте, за последние пятнадцать лет никто не видел.
Смуглые, глянцево-кофейные, лимонные и бледнокожие. Одетые в строгие костюмы, национальные наряды, старомодные платья с фамильными драгоценностями. Совершенно не готовые к большой встрече, вырванные из пляжного или горного отдыха, нервно одергивающие кофты и рубашки с чужого плеча поверх веселеньких маечек. То есть сообщению о сборе не более суток? Ой-ей, что же творится? Я и не думала, что Лимма настолько непререкаема. Сказала – и они тут.
Гости еще рассаживались, когда госпожа Энзи коротко кивнула и более не возражающий Ялитэ обреченно склонил голову и поставил на воспроизведение запись моего рассказа о Крике, сделанную три дня назад Элом. Прослушали внимательно и без особого понимания. Зашевелились, пытаясь разобрать бумаги и обменяться мыслями.
Золотоволосая встала в разом погасших шорохах голосов. Ей не привыкать по живому резать…
– Первый раз я воспользовалась правом Говорящей на экстренное оповещение и признательна всем за найденное для этой встречи время, – голос лился ровно и чуть вкрадчиво.
Мою спину посетила целая стая породистых мурашек – крупных и резвых. Беззастенчивая и полномасштабная обработка даром: на внимание и приятие! А дело-то плохо, мы так не имеем права действовать, даже и в случае крайней необходимости. Влияние на волю первых лиц, тем более скрытое… Это грозит полным лишением статуса с пожизненным проживанием где-нибудь в самых неуютных удаленных уголках Релата, под наблюдением.
– Причина проста, и я изложу ее очень коротко, – между тем продолжала Лимма. – Мы знаем место: четыре луны слишком приметны. Это соседняя с нашим Релатом планета Хьёртт – так она зовется на языке Севера, и она же Викатими – на одном из распространенных наречий Юга. Крик достиг Релата, когда наши миры сходились, завтра они уже начнут отдаляться, и потому времени невозможно мало, если мы решим что-то делать. Достоверность сообщения я гарантирую, лично осматривала одаренную Нику Ринай, присутствующую здесь, после его получения. И, заранее отвечая на вопрос ваших лучистых черных глаз, уважаемый Дирги, она не лучше и не чутче прочих, дальность для любой из нас, Говорящих, запредельная. Крик принял сам Релат, счел крайне серьезным знаком и направил той, которая была в этот момент наиболее выгодно расположена и настроена для его восприятия. А кроме того, могла эмоционально выдержать, не сгореть, это испытание не для слабых.
– Лимма-Энзи-Ясс, – поклонился кофейный гигант, поднимаясь из облегченно вздохнувшего кресла.
Она благосклонно кивнула. Я тоже порадовалась, вспоминая: леса Тимази-Нгаво, экватор. Мы обе гостили там почти год, когда в одночасье погиб зараженный урожай и болотная язва стала косить людей. И своим даром лечили, и сыворотку на месте собирали и опробовали. С тех пор мы с ней обе стали Ясс, благословенные. И говорит этот некогда дикарь очень свободно. Еще бы! У него на родине не только красивейший первозданный лес, уже второе поколение – уникальные лекарства, и два десятка лет – огромный филиал Элларова Акада, металлурги и технологи биополимеров. А это – лучшая сталь, и редкие сплавы для пробных спутников на орбите и нашего первого корабля, «живые» ткани.