Саматов захлопывает дверь и задерживает мою руку в своей, глядя мне в глаза:
— Не лезу в твои дела, но ближайшие сутки ни с какими следователями лучше не встречайся. Если вдруг до этого дойдёт.
Быстро прокручиваю в голове все возможные варианты. Ничего рационального и толкового в голову не приходит.
Видимо, удивление и работа мысли на моём лице настолько очевидны, что Саматов отпускает мою руку и усмехается углом рта:
— Нет, мыслей не читаю. И ни о чём ни от кого не знаю. Просто умею сопоставлять.
— Что именно?
— Не напрягайся. Я не следователь, я совсем по другой части. Вначале ночью ты достаточно нетривиальным способом зовешь Бахтина. Значит — не хочешь светиться, если пользуешься нашим протоколом связи, который никому не подотчетен. Потом к вам третий человек подъехал, тот чекист на субару. Я его в лицо знаю, по имени не помню. Значит, что?
— Что? — повторяю рефреном прокручивая в голове все возможные варианты с максимальной скоростью, на которую способно моё мышление.
— Значит, у тебя что-то случилось. Ты вызвал Бахтина. Компетенции Бахтина в этом вопросе не хватило, судя по тому, что Бахтин вызвал чекиста, которого я встречал в Управлении. Сюда плюсуем, что Бахтин — следак, а не опер. А сейчас так и вообще прокурор… Потом вы сидели разговаривали. Потом разошлись, но Бахтин тебя сам повёз.
— Могу присесть? Значит, что?
— Да падай сколько угодно, — Саматов указывает на стул у противоположной стены коридора. — , значит, Бахтин претензий к тебе по итогам вашего общения не имеет. Если тебя сам повёз.
— Спасибо, — серьёзно смотрю в глаза Саматову.
— Плюс совпадение факторов, — продолжает, не отводя взгляда, Саматов. — Я же не компот на дежурстве трескаю. А в том числе отслеживаю и оперативную обстановку. — Он протягивает мне какой-то планшет, на экране которого — та самая полицейская сводка с фото отчётом, которую нам ночью показывал Кузнецов. На дисплее Саматова — те же три трупа с синими рисунками на коже. — А теперь сопоставь время. Происшествия в сводке и твоего прибытия сюда бегом, в стиле загнанной лошади… — убирает планшет в нагрудный карман Саматов.
— Спасибо, — говорю медленно. — Всё действительно просто. Почему вы это мне сейчас объясняете? Могли же промолчать?
— Если ты «сдался» Бахтину, а утром пришёл на работу как ни в чём не бывало, значит, как минимум сам Бахтин считает тебя правым. Я его оценке доверяю. Он не лажает. А ты — доктор. Если ты сделал то, что сделал, значит, основания лично у тебя были более чем веские. А со следователем или операми тебе лучше не встречаться потому, что и у оперов, и у следаков есть «нюх». А у тебя слишком многое сегодня на лице написано. Для понимающего человека, по крайней мере. Ты — ещё пацан. Тебе и одного въедливого и внимательного опера за глаза хватит. — заканчивает выстраивать теперь вполне логичную картину Саматов. — За день успокоишься и всё пройдёт. Ещё вопросы?
— Да вроде нет вопросов… Спасибо. — теперь руку первым подаю я. Не зная, что говорить дальше.
— Не за что. Не парься. Всё нормально. Тренируйся быть доктором. Потом сочтёмся.
…
Марина Касаева немного нервничает, но при моём появлении моментально успокаивается. Кидаю на неё частоту «покоя» — хуже не будет.
Скан.
— Не волнуйтесь, всё в порядке, — говорю ей. — По моим ощущениям, буквально пара дней.
— Да, Игорь Витальевич так же говорит, — улыбаясь, кивает Марина. — Вы будете присутствовать при родах?
Неожиданно.
— Пока не знаю, смотря по загрузке. Я — не акушер, меня могут занять на другом участке, — отвечаю предельно откровенно. — С меня пользы будет минимум, хотя решать Игорю Витальевичу.
— Ну ладно, — легко соглашается Марина, которой, видимо, тут просто не с кем пообщаться. Охрана — не в счёт, а больше к ней никого не пускают. Не думаю, что сам Бахтин имеет регулярную возможность часто сюда вырываться.
…
Без четверти девять в кабинете Котлинского застаю его самого и Стеклова. Они разложили какие-то бумаги на столе и по очереди передают их друг другу.
При моём появлении, Котлинский, подняв голову, говорит мне:
— Матки. Третей степени.
— Плохо. Но ожидаемо. — киваю в ответ.
— Анна звонила, сейчас будет, — говоритСтеклов. — Сустав придёт к десяти, как оговорено.
— Саня, держи! — Котлинский протягивает мне две коробочки, — Стерилизовать потом мне отдавай. Достал по своим каналам, говорят, эти — лучше твоих.
— Спасибо! — открыв коробки, обнаруживаю два контейнера многоразовых китайских игл для акупунктуры. — Прямо сегодня и сравним.