Я не хотела. Но мой муж сказал: “Мы им обязаны”, и это было правдой. Этим все было сказано. Так в первый раз мы согласились пожить какое‑то время в их доме. Позже, когда они уезжали, мы просто переезжали к ним до их возвращения».
Таким образом, в течение восьми лет, Эмма и Лавелл время от времени жили в доме доктора Боба. Затем, когда в этом возникла необходимость, Эмма почти непрерывно сопровождала Анну.
«Миссис Смит могла видеть одним глазом, но видела плохо. Ей было трудно ходить, и руки ее опухли и плохо двигались из‑за артрита», — вспоминает Эмма.
«Я иногда думаю о том, что все, кроме меня, называли ее Анной, — говорит Эмма. — Я не могла ее так называть. Я называла ее миссис Смит. Я была с ней каждый день, кроме субботы и воскресенья, в течение трех лет. Конечно, у них была домработница. И доктор был с ней в субботу и воскресенье».
В это время — в 1947–48 годах, еще до того, как доктор Боб узнал о своем смертельном недуге — в Нью–Йорке Билл начал думать о будущем АА. Что будет с Сообществом, когда его сооснователи умрут? Именно Билл и Боб, в основном, связывали попечительский совет и Центральный Офис Обслуживания с группами АА. Билл понимал, для того, чтобы АА могло выжить, совету и офису понадобится моральная и финансовая поддержка групп. И он предложил Бобу идею о том, чтобы основатели передали группам полный контроль за своей деятельностью, а для этого учредить Всеобщую конференцию по обслуживанию, на которую группы смогут присылать своих делегатов.
Билл считал, что его идея жизнеспособна, но большинство попечителей не хотело подобных перемен. И многие олдтаймеры из Акрона, Кливленда, Чикаго и Нью–Йорка согласились с ними. Точно так же, как члены Оксфордской группы стремились контролировать и руководить делами ранних алкоголиков, те же самые первые АА–евцы, сумевшие отколоться от Оксфордской группы, считали, что они должны руководить делами тех, кто пришел в АА позже.
По–видимому, позиция доктора Боба находилась где‑то посередине. В мае 1948 года он писал Биллу:
«Какими бы желательными ни были многие из этих изменений, я полагаю, что они все равно настанут, но без слишком неожиданных переворотов. Если попечители ошибаются, они сами себя поставят в неловкое положение. Я заинтересован в АА так же, как и ты, но я не на 100 процентов уверен в том, что касается самого мудрого курса, которому мы должны следовать, и наиболее мудрого окончательного устройства. Мне кажется, что в настоящий момент принцип “легко и просто” является самым лучшим курсом, которому мы должны следовать. Может быть, было бы мудрым дать возможность попечителям действовать именно как попечителям, и, возможно, настаивать на том, чтобы они именно так и действовали, и результат может быть достигнут с помощью некоторого внешнего давления. Возражением против этого может являться то, что они могут все сильно испортить, когда попытаются оказать давление. Но они, без сомнения, получат довольно неприятную реакцию со стороны групп, если это произойдет… А пока наберись терпения и помни, что бы ни случилось, мы тебя очень любим. Смиты».
Это было началом, и хотя Билл, по–видимому, выдержал паузу в течение какого‑то времени, настал момент, когда он понял, что «я должен надавить, чтобы доктор Боб согласился». С другой стороны, были и те, кто считал, что следует надавить на него, чтобы он наложил вето. В результате, доктор Боб оказался под огромным давлением с двух сторон в то время, когда его силы и здоровье начали сильно ухудшаться.
Летом 1948 года, буквально через несколько месяцев после письма Билла, доктор Боб узнал, что у него рак. Он закрыл свой кабинет, прекратил практику и вышел на пенсию, чтобы они с Анной могли спокойно прожить свои последние дни вместе.
Позже, в том же году, после того, как доктор Боб перенес очередную операцию, его навестил Джордж Х. АА–евец из Нью–Йорка и сторонник конференции, Джордж проводил опрос в группах по всей стране об идеях самоуправления. После посещения Акрона он направил Биллу пленку, на которую было записано поздравление от доктора Боба и молодого Смитти.
Как всегда четкий и деловитый в остальном, в отношении своего самочувствия доктор Боб сообщает весьма уклончиво: «Успех операции зависит от того, делается ли она тобой, или же делается тебе».
Смитти говорит: «Прочитал папе хорошую лекцию. Она была столь хороша, что я сам начал ей следовать. А он пока еще нет».
Джордж сообщил Биллу, что доктор Боб уже слег, и врачи предполагают, что жить ему осталось шесть месяцев, не больше. «Лицо у него вытянулось, он теряет вес, и ему трудно ходить. У него бывают хорошие моменты, а потом опять обострения болезни и боли.