— Я многое могу понять, — сказал студентам Данилов, — но на что вы рассчитываете в будущем, не могу. Или вы все собираетесь стать медицинскими представителями фармацевтических фирм?
— Всему, что нам надо, мы научимся в ординатуре, — на полном серьезе ответила Шаурцева. — Там нас научат, натаскают…
— Настропалят! — сказал кто-то.
Плоскую шутку студенты встретили дружным ржанием. Данилов подождал, пока уляжется смех, и вкратце изложил свое видение учебного процесса, особо подчеркнув то, что, придя в ординатуру с пустой головой, также ее и закончишь. Семена знаний дают всходы только в подготовленной почве.
Занятие пришлось провести по упрощенной схеме, объясняя элементарное буквально с азов. Студенты не слушали, а только изображали внимание. Спасибо и на этом. Вообще-то двенадцатую группу вела ассистент Короткевич. Данилову как старшему лаборанту и новому сотруднику вести занятия со старшими курсами было не по чину. Разве что в порядке замены. Пока что Данилов вел две группы третьекурсников. Виды обезболивания, обследование больного, предоперационная подготовка, аппаратура для наркоза, правильное заполнение наркозной карты и все прочее. Азы специальности, иначе говоря…
— Те, кто захотят стать анестезиологами-реаниматологами, будут проходить ординатуру…
— Именно так мне студенты и ответили, Андрей Евгеньевич. Ординатура научит.
— Разве не так? — Кулешов удивленно вскинул белесые брови.
— Не совсем так, — поправил Данилов. — Иначе зачем учиться шесть лет? Лучше уж сразу поступать в ординатуру. Это же какая экономия времени и денег!
— Не надо ерничать! — попросил Кулешов. — И передергивать тоже не надо.
— Я? — искренне удивился Данилов. — Я не передергиваю. Вы говорите, что в ординатуре всему научат, а я интересуюсь — зачем тогда нужно просиживать шесть лет в институте?
— Институт дает фундаментальные знания, — надул и без того круглые щеки Кулешов. — Закладывает основы…
— Как, если студенты пятого курса не отличают алкалоза от ацидоза? — Данилов улыбнулся понимающе и в то же время иронично. — И соответственно, не представляют, чем грозят организму такие состояния…
— Вы перегибаете палку, — поморщился Кулешов. — Двенадцатая группа на хорошем счету…
Данилов улыбнулся еще раз, саркастически.
— …во всяком случае, не хуже других! — веско сказал Кулешов. — Яна Зиновьевна ими довольна, а она работает на кафедре не первый год.
Данилов понял, что ему указали на его место, последнее с конца. Если ты на кафедре без году неделя, то нехрена лезть в учебный процесс и оценивать знания пятикурсников. Лучше, мол, свои собственные оцени.
— Если двенадцатая группа не хуже других, то это ужасно, Андрей Евгеньевич.
— Почему, Владимир Александрович?
— Потому что абсолютная незамутненность сознания, я хотел сказать — полное отсутствие знаний у будущих врачей. Это ужасно. Без преувеличения. И если так обстоят дела в нашей академии, что же можно сказать о…
— Давайте не будем обобщать! — взвизгнул Кулешов. — Вы для этого недостаточно компетентны!
— Я исхожу из сказанного вами, — парировал Данилов. — Вы сказали, что двенадцатая группа не хуже других, я и…
— Знаете, что я вам скажу, Владимир Александрович! — вспылил Кулешов. — С вами тяжело разговаривать!..
«Я же не прошу, — изобразил на лице удивление Данилов. — Вы же меня сами вызвали».
— Вызвал! И не только по поводу двенадцатой группы!
«Мать честная! — удивился Данилов. — Где же еще я прокололся?»
— На вас жалуются местные анестезиологи…
Это означало — больничные, врачи из отделения.
— …вы со студентами дезорганизуете их работу. Скажите, пожалуйста, зачем вам понадобилось водить третий курс в операционные?
— Что-что? — переспросил Данилов, думая, что ослышался.
— Вы водите табуны студентов третьего курса в операционные, — повторил Кулешов, — мешаете работать докторам, они уже жаловались.
— «Табуны» применительно к студентам — это звучит! — оценил Данилов, с удовольствием замечая, как наливается красным цветом лицо Кулешова. — Только я, с вашего позволения, Андрей Евгеньевич, вожу группы. И по предварительному согласованию с заведующим отделением, а не просто так.