Андрей Шляхов
Доктор Данилов в дурдоме, или Страшная история со счастливым концом
И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь.
Психиатрическая помощь лицам, страдающим психическими расстройствами, гарантируется государством и осуществляется на основе принципов законности, гуманности и соблюдения прав человека и гражданина.
Глава первая
Дурдом
— Как вас зовут?
— Владимир.
— Кто вы по профессии?
— Врач.
— Какое сейчас время суток?
— Вечер… Нет, уже ночь.
— Какой день недели, какое число месяца?
— За вами на стене висит календарь. Обернитесь и посмотрите.
— Спасибо, я так и сделаю.
Оборачиваться не стала. Правило номер один: «никогда и ни при каких обстоятельствах не поворачивайся к больному, могущему представлять хоть какую-то опасность, спиной и ни на секунду не упускай его из виду».
— Какое сейчас время года?
— Весна.
— Где вы находитесь?
— В Москве.
Женщина в белом халате явно ожидала другого ответа, но с уточнениями лезть не стала – продолжила беседу, больше походившую на допрос.
— Что с вами произошло?
— Ничего особенного – родился, потом жил. Долго углубляться в детали.
— Деталей не надо, — поспешила согласиться собеседница. — Как вы здесь оказались?
— Перед вами лежит сопроводительный лист «скорой помощи». Там все написано.
Никакой реакции – ни сдвигающихся бровей, ни улыбки. Коровий взгляд больших, навыкате (щитовидка явно барахлит) глаз. Настороженности во взгляде не проскальзывает, значит – опытная, давно научилась владеть собой. Или все так обрыдло, что никаких эмоций не осталось.
— А почему вы к нам поступили?
— Вам лучше знать.
— Как по-вашему – вы нуждаетесь в нашей помощи?
— Спасибо, но я в состоянии решать свои проблемы самостоятельно.
— Разумеется. — Нет, с такой выдержкой надо в шпионы идти, а не здесь дни коротать. — Что вас беспокоит?
— Свет. Не люблю, когда очень ярко. Глаза режет.
— К сожалению, освещение не поддается регулировке…
Пересесть тоже нельзя – некуда. Обстановочка суперминималистская – стол, кушетка, стул у стола, белый шкаф в углу. Дверцы у шкафа не стеклянные, а металлические, вся мебель привинчена к полу здоровенными болтами. За дверью слышится сопение санитара. Искривленная носовая перегородка или полипы? Скорее всего перегородка – здесь небось часто по морде дают.
— О чем вы думаете?
Заметила. Внимательная, значит.
— Ни о чем.
— Хотите поговорить о том, что у вас на душе?
— Нет, спасибо.
— Вас окружают люди в белых халатах. Почему?
— Вам бы провериться или выспаться получше, ведь кроме вас здесь никого в белом халате нет. Какие «люди окружают»?
— Я выразилась образно. Вы ведь понимаете, когда говорят образно?
— Понимаю. Если образно, то люди в белых халатах окружают меня уже полтора десятка лет, с того дня, как я поступил в медицинский…
— Вы в Москве учились?
— Да.
— В каком?
— Во Втором.
Старая «классификация» въелась намертво. Какие там медицинские академии и университеты? Первый мед, Второй мед и Третий мед. Плюс «лумумба» – медицинский факультет университета дружбы народов, которому порядкового номера не досталось.
— А я – в Третьем. Скажите, Владимир, вам что-нибудь мешает прямо сейчас встать и пойти домой?
— Не что, а кто. Два амбала за дверью.
— А если я вам скажу, что они не станут вам препятствовать, то вы прямо сейчас встанете и уйдете?
— Да, разумеется.
— И куда вы пойдете?
— Домой, отсыпаться. Только вы все равно меня не отпустите.
Голова раскалывалась, шею саднило, но спать не хотелось. Хотелось лежать с закрытыми глазами и думать о жизни. Не вспоминать, ничего не вспоминать, а только думать, размышлять.
— Я постараюсь убедить вас в том, что остаться здесь прежде всего в ваших собственных интересах.
А ведь, в сущности, она права – идти-то некуда. Парадокс – есть два дома, а идти некуда. Потому что в одном месте – душно, а в другом мрачно.