Данилов, на месте главного, поступил бы иначе — выделил бы из общей массы хороших рассказчиков, людей с хорошо подвешенным языком, и присмотрелся бы к каждому. Так бы было результативнее. Данилов любил решать логические загадки, он и медицину полюбил за ее загадочность, но сейчас, когда приходилось жить в режиме «отработал — упал, встал — начал работать» ему было не до логических упражнений. С пациентами так надумаешься — болезнь же новая, неизученная, «сюрпризная», как выражается Мальцева — что после работы хочется читать Чейза или смотреть индийские фильмы, на что другое интеллектуальных усилий не хватает. Кстати, в Мальцевой Данилов был уверен на сто пятьдесят процентов — не она. Если бы Мальцева начала описывать больничную жизнь, то в этом описании цензурными были бы только предлоги.
Главный попробовал обратиться в компетентные органы, но там ему дали от ворот поворот. Распространения заведомо ложной информации об опасных для жизни и здоровья населения обстоятельствах нет? Нет. Клеветы нет? Нет. Разглашения врачебной и служебной тайны нет? Читайте и наслаждайтесь, а у нас своих дел по гланды.
Трианонов публиковал опусы трижды в неделю и после каждой публикации главный требовал от заведующих отделениями «прекратить наконец-то это безобразие». А как прекратить? К гадалке обратиться? Так вроде бы все магические салоны на время карантина закрыты.
— Передайте Валерию Николаевичу, что я зайду к нему во время обеденного перерыва или вечером, — сказал Данилов. — Сейчас не могу, пациентами заниматься надо. Если что-то срочное, то мы можем обсудить это по телефону.
— С главным врачом так нельзя, — Гайнулина посмотрела на Данилова так, будто он сделал что-то крайне неприличное. — Когда он зовет срочно, то нужно идти срочно.
— Извините, Альбина Раисовна, но там у меня пациенты, за которых я отвечаю, — металлическим голосом ответил Железный Дровосек. — Елена Борисовна, подпишите меня пожалуйста, не будем время терять.
Гайнулина пожала плечами — тебе жить, начальник — и ушла.
— Напрасно вы так, Владимир Александрович, — мягко пожурила Елена Борисовна, — он теперь вам жить спокойно не даст. В отделении Дерун и Макаровская, на них вполне можно положиться.
— Я не люблю спокойную жизнь, — ответил Данилов. — Любил бы — пошел бы в статистики.
Сказал машинально, без задней мысли, а получилась заочная шпилька в адрес главного врача. Заочные шпильки были совершенно не в характере Данилова, так что он даже немного смутился. Но ободряющий хлопок по спине (так добрая Елена Борисовна «на счастье» благословляла всех после подписания защитного комбинезона) прогнал прочь все мысли, кроме тех, что напрямую касались работы.
Юлиан Трианонов
** апреля 2020 года.
Для начала, кукусики мои, у меня для вас задачка. Представим, что вы врач и у вас есть три пары перчаток, а пациентов, которых нужно осмотреть — четверо. Сможете ли вы осмотреть всех четверых без риска заразить себя и кого-нибудь из пациентов? Думайте, думайте, а пока что вот вам свежие новости из Больницы Два Кренделька.
«Кому война, а кому мать родна» — знакомо ли вам это выражение?
Знакомясь со статистикой и всячески при этом ужасаясь, имейте в уме следующее — за каждого выявленного больного с коронавирусом, больница получает хорошие деньги, толика от которых перепадает врачам. А реанимационная койка, если кто не в курсе, стоит много дороже обычной, что вполне естественно. Поэтому нет ничего удивительного в том, что наш уважаемый Минотавр вознамерился переделать в реанимационное отделение (четвертое по счету!) пустующий операционный блок. Это же выгодно, а все, что выгодно — полезно.
Однако, как говорят в Одессе: «бордель — это не только койки, но и девочки». Расставить в оперблоке койки и оборудование — это половина дела, нужно же еще и персонал обеспечить. А где его взять, если у нас и так незаткнутых дыр куча? Но для гениев нет неразрешимых задач! (Потому-то они и гении, а мы с вами, кукусики мои, можем только восхищаться и аплодировать). «Зачем в смене нужно несколько реаниматологов? — спросил Минотавр. — Вполне достаточно одного, которого станет подстраховывать заведующий отделением. Недаром же у человека одна голова и две руки. Один опытный реаниматолог может спокойно руководить компашкой приданных ему врачей, давать им указания и контролировать их исполнение. Учитесь у доктора Хауса, господа. В конце концов, отдельные гении в одиночку стационарами руководят — и ничего!».