Выбрать главу

— Теперь до шести не закончим, — не понижая голоса, высказался в пространство доцент Поленов.

— Я прекрасно понимаю причину вашего нетерпения, Кирилл Владимирович, — губы Стаканниковой растянулись в ехидной улыбке, — но ничем помочь не могу.

По залу прошуршал тихий смех: женитьба пятидесятилетнего Поленова на одной из своих студенток стала любимой темой для шуток — обычно дружелюбных и не обидных.

Поленов благоразумно не стал отвечать, только пожал плечами.

— Хорошо, что вы предлагаете, Наталья Анатольевна? — уступил Мусинский. — Выделить вам эти две комнаты здесь?

— Я предлагаю написать письмо в Департамент здравоохранения с жалобой на самоуправство главного врача шестьдесят пятой больницы и просить поддержки в ректорате…

— Ректорат-то тут чем поможет? — удивился Мусинский.

— Как это чем, Георгий Владимирович! — в свою очередь изобразила удивление Стаканникова. — Если департамент не пожелает вмешиваться, то придется обращаться в министерство. Я надеюсь, что до этого не дойдет, но кто его знает? Малинин — настоящий самодур. Когда я его спросила о том, не боится ли он испортить отношения с главным патологоанатомом Москвы, он ответил, что это не повод…

— Наталья Анатольевна! Я бы попросил вас никогда не выступать от моего имени без моего ведома! — нахмурился Мусинский.

— Но я…

— Минуточку! — попросил заведующий кафедрой. — Ординаторы и аспиранты могут быть свободны.

— Эх, не удалось нам досмотреть шоу, — притворно грустно вздохнул Денис, спускаясь по лестнице в подвал.

Данилов промолчал — его совершенно не интересовали производственные конфликты.

— Как Георгий Владимирович только ее терпит? — удивилась Ирина.

— Связываться не хочет, — ответил Данилов. — Если она по поводу двух не принадлежавших ей комнат способна дойти до министра, то при попытке от нее избавиться…

— Она обратится к президенту! — закончил Денис.

— Не иначе, — согласился Данилов.

— Все к лучшему, — подал голос оптимист Илья. — Шоу мы не досмотрели, зато освободились часа на полтора раньше…

«Можно позволить себе пообедать где-нибудь основательно», — подумал Данилов. Традиционный обед из двух гамбургеров (недорого и до вечера хватает) ему давно уже приелся. Захотелось немного роскоши — например, бизнес-ланча из трех блюд.

Данилов никогда не жил на широкую ногу, но ограничивать себя во всем так, как сейчас, ему приходилось только в студенческие годы. Необходимость считать каждый потраченный рубль не тяготила, а просто угнетала. И еще больше угнетало сознание того, что впереди два таких года.

Впервые в жизни Данилов пожалел о том, что так и не выучил толком ни один иностранный язык. Можно было бы заниматься переводами. Не слишком большой, но в целом неплохой заработок для ответственного человека, умеющего организовать свое время.

Не знаешь, что и лучше — нервничать по поводу невеликих доходов или всякий раз, занимаясь с пациентом, терзаться сомнениями, вызванными неуверенностью в себе. Недаром говорится, что победитель тяжело переносит поражение.

Смириться с таким положением Данилову помогало лишь осознание правильности своего решения. Не представляя себя вне медицины, Владимир тем не менее не мог больше работать с живыми людьми — мнительность и неуверенность в себе одолевали его настолько, что мешали принять правильное решение. Оставалось одно: работать с мертвыми, которым уже не навредишь, и с присланным на исследование материалом.

Составление заключения по данным гистологического исследования было делом очень ответственным, ведь от его правильности зависел чей-то диагноз, а очень часто и жизнь. Достаточно было, например, пропустить признаки онкологического процесса, чтобы сильно осложнить жизнь пациенту. Но эти соображения Данилова совсем не смущали. Он не видел людей, он работал с присланным материалом: исследовал срез или каплю на предметном стекле и давал заключение. Это не напрягало.

Несколько лет назад Данилову не пришлось бы становиться патологоанатомом через ординатуру — хватило бы и трехмесячных курсов переподготовки. Однако в министерстве сочли, что для подавляющего большинства врачей трех месяцев недостаточно, и изменили правила, оставив лазейку только для избранных — хирургов, урологов и онкологов.

«Ладно — прорвемся, — в который уже раз подбодрил: себя Данилов. — Опять же — ординатура будет за плечами, а это очень полезно для карьеры. И до тридцати пяти лет мне еще далеко…»