— Я по своему делу.
— А-а, ясно! — Толстяк еще раз сверкнул зубами, заговорщицки подмигнул Данилову и возобновил разгрузку.
Спрашивать, что ему стало понятно, Данилов не стал. Он обошел вокруг палаток и вернулся к воротам, от которых как раз отъезжал пазик, увозивший отработавшую смену.
От ворот, с пригорка, был виден поселок Алешкин Бор, находившийся на расстоянии полутора километров — цепь разномастных одноэтажных домов, за которыми стояли дома повыше, в два и три этажа. К поселку вела грунтовка, отходившая от асфальтированной дороги, соединявшей колонию с трассой Москва — Санкт-Петербург. «Интересное название Алешкин Бор, — подумал Данилов. — И где вообще сам бор, сосновый лес? Вырубили, наверное…»
Никакого леса поблизости не было, одни поля да какие-то приземистые, вытянутые в длину строения — то ли склады, то ли фермы. Лишь вдали, чуть ли не у самого горизонта, тянулись шеренгой деревья.
Принюхавшись к воздуху, Данилов решил, что непонятные строения, скорее всего, являются складами или какими-либо другими промышленными объектами. Свиноферма или птицеферма благоухали бы на всю округу. Вроде бы плохо, что животноводство с птицеводством повсеместно в упадке, но, с другой стороны, чистый воздух тоже хорошо. Во всем есть как хорошие, так и плохие стороны, не бывает лекарства без побочных действий.
От философских дум, которым так хорошо предаваться поутру на свежем воздухе, Данилова отвлек Конончук.
— Пойдем, — махнул он рукой с крыльца. — Начальник ждет.
— Экий ты франт, Костя! — похвалил Данилов, оценив по достоинству белоснежный, накрахмаленный до хруста халат Конончука и новенькую хирургическую форму под ним.
— А як же! — польщенно ответил Конончук.
За железной дверью началось интересное. Данилов и Конончук попали в небольшой тамбур-шлюз. Верхняя половина правой стены была прозрачной (какое-нибудь особо прочное стекло или пластик) и зарешеченной. Внизу, там, где прозрачное смыкалось с непрозрачным, вырезано небольшое прямоугольное окошко. Выход в коридор был перегорожен решетчатой металлической дверью. Над дверью висели рубиново-красные таблички: «Одновременный проход не более трех человек!» и «Внимание! Проход с оружием, средствами мобильной связи, фотоаппаратами, аудио- и видеозаписывающей аппаратурой запрещен!» Строгость им придавало не кустарное исполнение, а обилие восклицательных знаков.
— К майору Баклановой! — сказал Конончук мордатому розовощекому капитану, сидевшему за столом по ту сторону.
— Паспорт! — потребовал тот.
Данилов просунул в окошечко свой паспорт. Капитан раскрыл его, сличил фотографию с внешностью, снял трубку с аппарата, стоявшего на его столе.
— Лариса Алексеевна, к вам Данилов Владимир Александрович… Да, да, хорошо, — капитан вернул трубку на место и спросил у Данилова: — Запрещенка есть?
— Сдай мобильник, — перевел Конончук, — только выключи сначала.
Паспорт Данилову капитан не вернул, оставил у себя. Данилов получил пластиковую бирку с номером, похожую на те, что выдают в гардеробах. Номер попался восьмой.
— А если потерять номерок, то не выпустят? — пошутил Данилов, пряча бирку в карман.
— Выпустят, — обнадежил Конончук, — тебя же еще в список вносят, и паспорт здесь остается. Раз с паспортом, значит, не зэк.
Капитан, услышав вопрос Данилова, усмехнулся краем рта, но от комментариев воздержался.
За дверью появился прапорщик в серо-голубой пятнистой форме и загремел-заскрежетал засовом и замками. «И сталью лязгнут крепкие засовы», — всплыл в памяти Данилова обрывок блатной песни. Впустив Данилова и Конончука в коридор, прапорщик запер дверь и обратился к Данилову:
— Запрещенное к проносу имеете?
— Нет, — ответил Данилов.
— Руки поднимите!
Данилов поднял вверх руки, думая о том, что слово «пожалуйста» редко бывает лишним или неуместным. Прапорщик без особого рвения похлопал его ладонями по бокам и махнул рукой, давая понять, что можно идти дальше.
— Нам на второй этаж, — сказал Конончук и повел Данилова по коридору к лестнице. — Это вольный штаб, который находится за пределами зоны. На зоне есть еще один штаб, куда допускаются заключенные. В вольный штаб им хода нет, только на свидания приводят на третий этаж, там что-то вроде местной гостиницы — комнаты для длительных свиданий. С охраной, конечно, чтобы не слиняли. И кабинки для краткосрочных свиданий там же.
— А комнаты для длительных свиданий с телевизором и холодильником? — сыронизировал Данилов, но неожиданно попал в точку.