Собеседование получалось каким-то странным. Из него выпала главная часть: расскажите о себе и о том, почему вы хотите работать у нас. И это при обилии записей в трудовой книжке и внезапной смене работы в столице на работу в провинции. «Меня что, уже приняли? — мысленно удивился Данилов. — Или просто товарищу майору хочется выступить перед свежим слушателем?»
От дисциплины Бакланова перешла непосредственно к работе:
— Терапевт у нас ведет амбулаторный прием, наблюдает больных в стационаре и проводит осмотры. Самое сложное, конечно, прием новой партии…
Данилов решил, что пора бы уже прояснить ситуацию.
— Простите, Лариса Алексеевна, но вы говорите так, словно вопрос о моем принятии на работу уже решен, — сказал он.
— Да, все так! — Бакланова с удивлением посмотрела на него. — А стала бы я иначе перед вами тут распинаться, время тратить?
— Как-то все быстро, — улыбнулся Данилов. — Можно сказать, сразу.
— А какой смысл тянуть резину? Константин сказал, что привел на собеседование доктора, который не прочь у нас работать. Я позвонила в Монаково вашему прежнему руководству, навела справки, а потом посмотрела вас и ваши документы. Что еще? Или вы уже успели передумать?
— Нет, — честно ответил Данилов. — Только вот, насколько я понимаю, вам нужен терапевт, а я ведь — АИР, и сертификата по терапии у меня нет.
— Ничего страшного, главное, что хоть что-то есть. Начнете, там видно будет. Только аттестоваться сразу не рассчитывайте, тем более что сейчас ходят слухи о том, что с нас вообще хотят снять погоны. Ну, с бухгалтеров их снять давно пора, они же, кроме своей бухгалтерии, никуда не ходят, а мы непосредственно работаем со спецконтингентом. Да, мы не занимаемся оперативной или надзорной деятельностью, но что это меняет? Риск-то у нас одинаковый и сложности те же самые…
— О подобном вопросе я совсем не думал, — поспешил ответить Данилов, всерьез испугавшись, что придется выслушивать еще один длинный монолог.
— Я когда-то тоже не думала, — Бакланова вздохнула, отчего узковатая блузка затрещала по швам. — А поработала полгода и решила, что надо. Деньги другие, я, например, за майорские погоны одиннадцать с половиной тысяч в месяц получаю, выслуга год за полтора, отношение другое. Когда начинаешь ходить под погонами, чувствуешь себя не кем-то там, а человеком из системы!
«„Человек из системы“, — это здорово сказано! — восхитился Данилов. — Но не про меня».
— Нам нужны врачи, которые поднаторели в экстренной медицине, ведь отсутствие в медчасти ставки реаниматолога еще не означает, что в колонии ничего экстренного не случается. А еще какие специализации имеете, Владимир Александрович?
— По физиотерапии.
— Ну, это нам ни к чему, — Бакланова скривила губы. — Наши физиотерапевты относятся к другим службам.
— К каким? — Данилов не понял, что товарищ майор шутит.
— К тем, которые охраняют и обеспечивают, — усмехнулась Бакланова. — Кто с дубинкой ходит, тот и физиотерапевт.
Это Данилову не понравилось, поэтому он никак не отреагировал.
— На самом деле я бы не отказалась иметь в медчасти физиотерапию, хотя бы для сотрудников, — уже серьезно продолжила Бакланова. — А то ведь смешно получается: работаю заместителем по лечебно-профилактической работе, а гайморит свой прогреваю в поликлинике. Смешно…
Говорить о том, что эту работу он рассматривает как временную, в будущем планирует вернуться в Москву, Данилов не стал. После возвращения в Монаково подобное заявление выглядело смешным, если не глупым. Поживем, там увидим.
В целом работа выглядела вполне сносной, разумеется, с учетом того, что в Москве Данилову ничего подходящего найти не удалось, а возвращаться в монаковскую ЦРБ, переживающую смутные времена, не хотелось. К тому же Бакланова подтвердила, что работать Данилову придется пять дней в неделю, без дежурств, и получать за это он будет не меньше двадцати пяти тысяч, возможно, и больше.
— Иногда приходится перерабатывать или выходить на дежурство, если некем заменить дежурного фельдшера, но вам, вольнонаемным, все оплачивается, — сказала она.