Она с благоговением достала томик сказок. Открыла первую страницу и увидела надпись.
«Милому Бену от матери. С вечной любовью и пожеланиями счастья».
От матери. Кто же та, что была его матерью? Анна почти не дыша начала перелистывать листы, едва касаясь. Книги это было так чудесно и так замечательно - встретить старых друзей, чьи истории она знала наизусть, здесь, в этом чужом краю.
Она не заметила, как хлопнула входная дверь и только услышав покашливание, вздрогнула и повернулась. Перед ней стоял её супруг и он улыбался.
Анна сначала испугалась, потом покраснела, как будто её застали за чем-то неприятным. Обхватила книгу обеими руками и вжалась в шкаф. Вот сейчас он будет ругать её, скажет чтобы не лезла в чужие вещи. Как всегда говорил приёмный отец. Она ждала упрёков и обидных слов, но снова ошиблась.
- Я забыл сказать, - доктор шагнул вперёд, улыбаясь. - Что вы можете брать эти книги и читать, если конечно захотите.
- Спасибо, - смущённо пробормотала она. Он не ругался, не злился, не разгневался на неё. Да что он вообще за человек такой? И всё же она так и не нашла в себе сил спросить, кто была его мать. И откуда у него столько книг. Она не имела права лезть с такими вопросами в жизнь человека, которого она знает лишь один день. И однако же её разбирало любопытство.
А доктор сбросил плащ и шляпу, снял сапоги и направился на кухню. Анна задумалась, всё ещё держа в руках книгу, когда услышала его удивлённый возглас.
Она бросилась в кухню и увидела доктора, который с удивлением взирал на то, как она прибралась.
- Я что-то сделала не так? - Страх змеёй заполз в сердце. Она помнила, как тяжело было угодить наставницам в пансионе и совсем невозможно господину Равенстеру, что бы она ни делала.
- Наоборот, я вам очень благодарен, что вы прибрались, - Доктор посмотрел на неё с улыбкой, которая словно преображала все его черты, превращая почти в красавца. Анна снова покраснела, сама не зная почему. Рядом с этим человеком, которого она так мало знала, она чувствовала себя вопреки разуму необыкновенно спокойно и смущалась от этого.
- Я проголодался. Если хотите - я заварю и вам чай, - простые слова, тихий голос. Что-то было в этой простоте необычно завораживающего.
- Да, если можно.
Несколько минут они сидели в тишине и слушали рулады закипающего чайника. А потом доктор кинул несколько листиков малины в чай, достал пирог и они так же молча наслаждались едой. Если кто-то сказал бы ей всего два или три дня назад, что её первый день замужества будет таким лёгким и простым, Анна, наверное, не поверила бы.
Она вертела в руках маленькую фарфоровую кружку с прелестным рисунком из фиалок, как доктор сказал:
- Анна, я хотел поговорить с вами.
Она вздрогнула и едва не выронила кружку. Он вздохнул едва слышно, но ничего не сказал. Она посмотрела на своего супруга украдкой и увидела, как посерьёзнело его лицо и сразу стало словно печальным.
- Да, я слушаю, - Анна по старой пансионской привычке сложила руки на коленях, вот только глаза не знала куда деть.
- Расскажите мне, почему вас выдали за меня замуж. Если можете. - Добавил он уже тише. И вот это «если можете» изумило её. Анна подняла глаза и встретилась с мужем взглядом. Он смотрел на неё внимательно и пристально. И она снова удивилась этому. Доктор выглядел так, словно привык видеть не только человеческие болезни, но и души.
Собравшись с силами она начала рассказ. Коротко и сухо про приёмного отца и тот случай, о котором она до сих пор не могла говорить спокойно. А ещё вспомнив о пощёчине, Анна потёрла щёку и заметила странно жёсткий взгляд доктора. Так что ей снова стало не по себе. Но он молчала и не перебивал её. И она смогла закончить рассказ. Это было так странно -откровенничать перед чужим человеком. Хоть тысячу раз повтори, что он теперь её законный супруг и пути назад нет, а всё равно он казался ей чужим.
- Вот, значит, как, - проговорил доктор, когда она закончила. - А что вы хотели делать после окончания пансиона?
- Стать учительницей и выплатить приёмному отцу все деньги, которые он потратил на моё содержание.
- А потом?
- Ну возможно, я пошла бы в монастырь. - Анна чувствовала себя неловко, словно на допросе. И всё же она говорила с доктором искренне. И не потому что лгать было нехорошо. Просто ей претила ложь.
- Понятно, - протянул доктор. - А вы можете связаться с настоятельницей монастыря?
- Я ей уже написала из дома, но ответа не получила. Если вы позволите, то напишу ещё, -она говорила робко. А надежда расцветала в душе. Неужели всё вот так легко и просто образуется? Неужели этот человек отпустит её?