Смутило нас и то, что со стороны леса доносились непонятные звуки. Мы уже знали, что на Луне шумы любого рода, даже совсем слабые, могут распространяться на очень большие расстояния. Эти звуки мы услышали сразу, как только кончили подъем и ступили на плато. Они явно имели музыкальную природу. И звучал не один инструмент: казалось, где-то вдали тихо, еле слышно, играет маленький оркестр. К этому времени мы уже начали привыкать к странным явлениям, встречавшимся на Луне. Но должен признаться: эта далекая, звучащая неведомо откуда музыка внушила и мне, и Доктору серьезное беспокойство.
Прежде чем одолеть последнюю милю, отделявшую нас от джунглей, мы остановились, чтобы отдышаться. Поражало, насколько отчетливо и зримо различаются эти зоны лунного ландшафта. Возможно, это отчасти объяснялось тем, что весь географический облик Луны был куда более однообразен, чем наш мир. Перед нами простиралось твердое песчаное плато, ровное, как озерная гладь: одной его границей были джунгли, а другой — утесистый склон, на который мы только что вскарабкались. Мне стало интересно, какая картина явится нам по ту сторону джунглей: неужели и там пейзаж меняется столь же резко?
В первую очередь надо было обеспечить постоянное снабжение водой, и мы попросили Чи-Чи показать дорогу к ее источнику. Ступая по собственным следам, оставленным на плато ночью, обезьянка повела нас за собой. Она не испытывала видимых затруднений, пока шла по открытому пространству. Но когда мы приблизились к лесной опушке, Чи-Чи замедлила ход: ведь вчера, двигаясь по лесу, она прыгала с ветки на ветку и почти не спускалась вниз. Так она чувствовала себя в большей безопасности, пояснила обезьянка.
Чи-Чи попросила нас немного подождать на опушке: она хотела сбегать вперед и убедиться, что сможет найти свой вчерашний путь. Вновь усевшись на землю, мы стали ждать ее возвращения.
— Ты хоть раз просыпался этой ночью, Стаббинс? — помолчав, спросил Доктор.
— Нет, — ответил я. — Я слишком устал вчера. А что?
— Ну, а ты, Полинезия? — спросил Доктор, не обращая внимания на мой вопрос.
— Просыпалась, — сказала попугаиха, — и не однажды.
— Ты слышала или видела что-нибудь… э-э… не совсем обычное?
— Конечно, — ответила Полинезия. — Не могу поручиться… но мне показалось, что кто-то ходил вокруг нашего лагеря и наблюдал за нами.
— М-да… — пробормотал Доктор. — То же самое показалось и мне.
И он погрузился в молчание. В ожидании Чи-Чи я продолжал рассматривать окрестности и был удивлен еще одной особенностью лунного ландшафта: непривычным видом горизонта. Поскольку в поперечнике Луна значительно уступает Земле, взгляд охватывал тут гораздо меньшее расстояние. Это было не слишком заметно, пока мы шли по холмистой или горной местности, но на равнине разница сразу бросалась в глаза. Увидеть и ощутить округлость планеты здесь было много легче, чем в том мире, из которого прилетели мы. Так, стоя на плато, мы могли видеть лишь на семь-восемь миль вперед, остальное срезала кривизна лунной поверхности. А это преображало все возвышенности, даже небольшие холмы: вершины, выглядывавшие из-за других хребтов, проседали вниз, и тем самым полностью искажалось представление об их истинной высоте.
Наконец вернулась Чи-Чи: она отыскала путь, которым шла ночью, и была готова вести нас дальше. Обезьянка казалась слегка напуганной, не совсем уверенной в себе. Джон Дулитл спросил, что с ней, но она замялась.
— Все хорошо, Доктор, — ответила Чи-Чи, — во всяком случае, хотелось бы в это верить. Но все-таки — как бы получше объяснить? — мне непонятно, зачем они вас сюда вызвали. Посудите сами: с тех пор, как мы расстались с мотыльком, который нас сюда привез, нам не встретилось ни одного живого существа. А их здесь очень много, я знаю. Видно, они просто не хотят показываться на глаза. Ума не приложу, почему. На Земле звери никогда не нуждались в приглашениях, если им требовалась ваша помощь.
— Вот именно! — буркнула Полинезия. — Это подтвердит любой, кто хоть раз видел, как они толпятся и галдят у дверей приемной.
— М-да… — пробормотал Доктор. — Я сам думаю о том же. И теряюсь в догадках. Похоже, наше появление не очень-то им по вкусу… Странно, странно… Ну, как бы ни было, я хочу поскорее с ними встретиться и понять, что все это значит. То, что происходит сейчас, мне, мягко говоря, не слишком… э-э… не слишком нравится…
ГЛАВА 6
ЛУННОЕ ОЗЕРО
Итак, мы направились следом за Чи-Чи, которая показывала дорогу. Войдя в лес, мы испытали настоящее потрясение — трудно было представить нечто подобное при взгляде издалека. Если на плато освещение было просто неярким, то здесь нас окутала густая мгла. Раньше я видел джунгли только один раз — на острове Паукообразных Обезьян. Лунные джунгли некоторыми чертами напоминали тамошние леса, но общее несходство было поистине разительным.
По виду и размерам первого встреченного нами дерева Доктор заключил, что ему много, очень много лет. То же самое можно было сказать о большинстве деревьев, которые окружали нас теперь. Эти могучие, неохватные исполины выглядели так, как будто росли здесь от начала времен. Особенно же нас изумило, что в лесу почти не было видно признаков увядания и порчи — лишь кое-где валялись немногочисленные сухие сучья да листья, и все. В любом земном лесу, если за ним не ухаживают, там и тут бросаются в глаза мертвые деревья — голые, иссохшие скелеты, которые рухнули наземь или полу повисли, остановленные развилинами ветвей соседнего дерева. А здесь… Казалось, ни одного из этих деревьев за многие столетия не коснулась даже тень бедствий и невзгод.
Наконец, после долгого и утомительного пути — пробираться сквозь густой подлесок, в основном состоявший из вьющихся и ползучих растений толщиной с человеческую ногу, было очень трудно — мы вышли на открытое место и увидели широкое тихое озеро, в которое вливался живописный водопад. Деревья, окружавшие озеро, удивили нас своим видом: это была увеличенная в сотни раз спаржа. Многие и многие квадратные мили были уставлены как бы рядами высоченных мачт, вплотную прижатых друг к дружке. Тут уж подлеску негде было расти: теснившиеся стебли гигантской спаржи не оставляли для него ни пяди пространства и вытягивали из почвы все живительные соки. Конические верхушки, видневшиеся в нескольких сотнях футов над нашими головами, выглядели очень аппетитно; впрочем, если бы мы и смогли до них добраться, то, думаю, на поверку они оказались бы не мягче дубовой коры.
Доктор спустился на ровный песчаный берег и попробовал озерную воду на вкус. Чи-Чи и я последовали его примеру. Вода была чистой, прозрачной и хорошо утоляла жажду. В ширину озеро раскинулось не менее чем на пять миль.
— Мне хотелось бы, — сказал Джон Дулитл, — исследовать это озеро с воды. Как ты думаешь, Чи-Чи, найдутся здесь деревья, из которых можно построить каноэ или плот?
— По-моему, да, — ответила обезьянка. — Подождите немного, я посмотрю вокруг.
И, возглавляемые Чи-Чи, мы побрели вдоль берега, ища материал, пригодный для постройки судна. Поиски не сулили быстрого успеха: ведь в этом лесу, как мы уже заметили, крайне редко встречался валежник или сухостой. Почти все лунные деревья были кряжистыми, полными соков. Лучшим же инструментом, которым располагали мы, был крохотный топорик, висевший на поясе Доктора. В сравнении с мощным строевым лесом, поднимавшимся над озерными берегами, топорик этот выглядел довольно жалко.
Мы прошли около мили, и тут Чи-Чи, которая двигалась впереди, внезапно остановилась и начала всматриваться в чащу. Затем, жестом призывая нас поспешить за нею, она устремилась вперед и скрылась среди деревьев. Подойдя ближе, мы увидели, что обезьянка очищает от ползучих побегов и лишайников некое сооружение, лежащее почти на самой опушке, не более чем в ста ярдах от воды.