Шербет, по крайней мере, принесли быстро. А затем, под мелодию из музыкальной шкатулки, жена первого секретаря (она родилась в Каире и была довольно полной) исполнила прекрасный танец живота. Пока так называемый Завоеватель Беллы внезапно не погрузился в сон. И покатил в своей карете назад, гораздо скорее, чем добрался сюда. Курдские уланы давным-давно состарились и ужасно стремились лишь к своему югурту[23].
— Bozhemoie! — воскликнул болгарский посол. — И такие вещи приходится терпеть здесь, в Скифии-Паннонии-Трансбалкании!
Первый секретарь пожал плечами. — Ваше превосходительство может поставить свечку своему святому, что тот избавил вас от моего первого места службы, места под названием Сент-Бригидсгарт, где солнце не выглядывает круглый год, где ночи, мгла и туманы, и где все питаются варёной вяленой рыбой с бараньим жиром.
Его превосходительство передёрнулся. — Где же такое находится?
Первый секретарь на минуту задумался. — Это во Фрорланде, — наконец ответил он. — Не так ли?
— Bozhemoie! — отозвался Его превосходительство.
Потом переспросил: — Где?
А между тем, что же с «тремя ведьмами»?
Довольно скоро графиня Бикс-и-Бикс приходит к выводу, что все молитвы можно преспокойно оставить Матушке и её капеллану. Её собственное лучшее оружие было другого порядка и состояло из колоды потёртых и засаленных старых карт, укрытых в подкладке старой заплесневелой куньей муфты. Присев на корточки на запачканной навозом каменной брусчатке, она начинает выкладывать их в древнем — ужасно, ужасно древнем раскладе Абракадабры:
ABRACADABRA
ABRACADABR
ABRACADAB
ABRACADA
ABRACAD
ABRACA
ABRAC
ABRA
ABR
AB
A
(Это означало: «Иссохни, как это слово»… или скорее, должно было означать; на самом деле там должно было стоять Abdacadabra, так и не исправленная стародавняя ошибка писца, не очень-то разбиравшегося в арамейском ещё во времена Дария (или Тиберия?) перепутавшего Реш с его ближайшим подобием Далет. Это должно было означать «Иссохни, как это слово», но, хотя власть заклинания и замутилась, оно всё ещё оставалось могущественным, по свидетельству тех, кто до сих пор им пользовался.)
Графине противостоял необычный Противник или Неприятель — и, следовательно, она воспользовалась необычными картами, ибо они несли (все они) на рубашке слово BAPHOMET. Из чего карты были сделаны? Вероятно, из пергамента. Из чего был сделан пергамент? Лучше не спрашивать.
А вторая из «трёх ведьм»? Графиня Криц?
Графиня Криц — пока гул увеличивающейся толпы всё нарастает — лезет в бездонный карман юбки и копается там, пока не находит нужный мешочек: не тот, что с сушёными яблоками для несносных падчериц, нет. Сперва она стелит побитую молью шерстяную шаль, потом поверх старый потёртый носовой платок из шёлка. Затем из очень маленького мешочка вытаскивается ещё меньший шарик, покрытый кожей с мошонки полностью чёрного бычка: игра, за которую она принялась, напоминает игру в камешки, но без камешков. Вместо них графиня выбрасывает и собирает, выбрасывает и собирает, пока маленький шарик подскакивает, выбрасывает и собирает блестящие белые зубы повешенного палача. И всё это время она подвывает, напевает и бубнит слова на языке, столь древнем, что (кроме этого единственного заклинания) он стал совершенно мёртвым ещё до изобретения каких-либо символов или букв, чтобы его записать.
А третья из «трёх ведьм»? У Гранддамы Грюлзакк имелась своя собственная роль; вытащив скрытый на её увядшей груди свёрток, она вытряхивает оттуда на грязную морщинистую ладонь пару грубых костей, вырезанных из бабок дикого белого осла и принимается играть с дьяволом, поставив на кон участь Беллы; чтобы не давать Князю Ада слишком много шансов, она бросает за него кости левой рукой — но, несмотря на это, судьба Беллы слишком важна, чтобы оставлять её на волю случайного броска и поэтому Гранддама Грюлзакк пользуется шулерскими костями. «Никогда не давай дьяволу даже шанса» — её девиз.