Ни Магнус, ни Джим Денди знать не знали, что, когда поэта-патриота Бёрли Грамблезона столь внезапно попросили положить его великий «Государственный Гимн» на музыку, то ему столь же внезапно пришло в голову, что отлично подойдёт некая часть из «Мазепы»; вот почему тот бессмертный гимн — «Фрорланд Навеки», теперь, вместе с хаосом других странных и непостижимых звуков, извергался в воздух из паровой каллиопы. Слыхал ли Магнус паровую каллиопу прежде или нет, но отреагировал он не на посредника, а на саму музыку. Из глаз Магнуса сразу же хлынули слёзы. — Фрорланд! — вскричал он. — Моя бедная страна, моя родина, Фрорланд! Фрорланд!
Причиной тому, что ещё один тамошний уроженец, скрелинг «Оле», тоже не сумел добраться назад, к гранд-отелю Виндзор-Лидо, послужили не заторы, но лишь то, что Подъёмный мост был перекрыт; Оле бродил туда-сюда, в надежде отыскать мелкое место, где можно перейти вброд, когда услыхал необычные заполошные вопли и топот копыт. Само собой, ни он, ни Чалый Конь прежде никогда не встречались; но мгновенно узнали друг друга — между шаманом и знахарем словно проскочила искра или даже язык пламени. Чалый Конь наклонился с седла и протянул руку, Ээйюулаалаа подпрыгнул, ухватился, был поднят, усажен и, недолго думая, вцепился в лошадиную гриву, атакуя вместе с прочими и прибавляя к их воплям скрелингское улюлюканье.
Раз за разом они объезжали вокруг старого Далмацкого Дворца и, всякий раз, когда над парапетом показывалось ошарашенное лицо, они палили по нему, с гиканьем и гарканьем. Майор Денди собрался развернуть свою каллиопу, чтобы присоединиться к окружающей вакханалии, но дорога была весьма ухабистой и руль заело… заело… и этот массивный агрегат врезался в стену со всей силой, прямо под клетью с королём Магнусом. Агрегат был не только массивным, но и мощным. Он отъехал назад, медленно и неуклюже развернулся, откатился ещё дальше… а затем на полном пару ринулся вперёд. Каллиопа врезалась в ворота и сбила их со ржавых петель, в тот самый момент, когда ковбои и индейцы завершили очередной круг вдоль стены. И они хлынули в крепость, защита которой не устояла.
Магнус слышит и ощущает это сотрясение, не подозревая о его причине; он тут же снова атакует дверь: на сей раз она поддаётся — он волен уйти…
…уйти — куда?
Внизу — несомненная опасность, как полагает Магнус (неверно… но логично). А потом он замечает зонт, который импульсивно прихватил из прихожей своего гостиничного номера, один из двух. Он не помнил, что крепко сжимал его под мышкой во время похищения; не помнил, как похитители, с грубыми насмешками насчёт ковырялок и раскрывалок, швырнули зонт к нему в клеть; можно им воспользоваться, если крыша протечёт, глумились они. — Я могу подняться на парапет, — произносит Магнус, — и могу прыгнуть, сперва раскрыв зонт, который замедлит мой спуск, как это делается на воздушных шарах, чем-то, вроде зонтов, как я видел на картинках; — он очень быстро это обдумывает, пробирается к парапету, запрыгивает на него и стоит там, пошатываясь и страшась глянуть вниз, отрывает ленточку, удерживающую зонт сложенным — чёртов корявый неудобный зонт, тут даже ручки нет — и, безумно размахивая им, чтобы раскрыть, поднимает взгляд и обнаруживает, что там…