– Ну, вообще-то я намеревался там отдохнуть, порадоваться компании и вкусной еде, – ответил Фальк. – К тому же, в прошлый раз, когда я, по собственной глупости, ввязался в полицейские дела, меня похищали, угрожали пистолетом, покушались на мою кухарку…
– Чаю? – раздался зловещий шепот из темноты за дверями гостиной, заставив Сидорова вздрогнуть от испуга.
– Клотильда Генриховна, Бога ради, да перестаньте же вы так пугать! Не хочу я чаю! – воскликнул урядник, придя в себя.
Престарелая кухарка Василия Оттовича, славившаяся умением наводить ужас на все живое, кроме самого Фалька и, почему-то, Лидии, невозмутимо развернулась и вновь исчезла в доме.
– Так, о чем мы? – спросил Фальк. – Ах, да. Полицейские дела…
– Василий Оттович, помилуйте, я же не предлагаю преступления расследовать, просто прошу, чтобы вы, исключительно в том случае, если вам в глаза бросится что-то подозрительное, сообщили мне, – попросил урядник.
– Ну, на таких условиях, пожалуй, отказать было бы невежливо, – согласился Фальк.
Проводив Сидорова, доктор задумался, чем занять остаток дня до аукциона. На Лидию можно было не рассчитывать – несмотря на ее, временами, нонконформистские взгляды, перед официальным ужином она будет прихорашиваться часами. Купаться не хотелось. В яхт-клубе на сегодня событий не планировалось. Посидеть дома можно будет, когда придут неизбежные для этих широт дожди. А значит, можно неторопливо пройтись до курзала и проверить новые поступления в тамошней библиотеке.
Прогулки по Зеленому лугу Фалька радовали всегда. Это вам не каменный и ординарный Петербург (который доктор, впрочем, тоже нежно любил). Здешние улицы переходили в извилистые тропинки, сквозь кроны деревьев пробивались лучи теплого солнца, а вдоль дорог цвели ароматные дикие цветы. Дачи в центре деревни принадлежали состоятельным владельцам и тоже радовали глаз своим внешним видом – башенками, верандами, садами. Можно десятки раз пройти одной и той же дорогой – и не надоест.
К курзалу Василий Оттович вышел спустя 20 минут неторопливой прогулки. Как уже не раз говорилось, это здание служило центром общественной жизни всего Зеленого луга. Сюда приходили читать книги, рисковать в азартных играх (на мастерство, те развлечения, где победа отдавалась на волю случая, не допускались), заниматься спортом, обедать и ужинать, слушать концерты и смотреть дачные спектакли. Увеселения обычно начинались к вечеру, поэтому сейчас курзал был относительно пуст и тих. Правда, насладиться пустотой и тишиной Фальк не успел.
Когда доктор уже подошел к дверям курзала, округу огласил жуткий треск, от которого не даже слишком богатое воображение доктора представило себе чихающий паровоз. Затем из-за поворота вывернула черная самоходная повозка, зовущаяся автомобилем. За рулем ее сидел человек, одетый в кожаную куртку, кепку и огромные очки, предохраняющие глаза от пыли и копоти. Завидев Фалька, мужчина остановил свой жуткий агрегат, дружелюбно помахал рукой и прокричал:
– Хэллоу, любезный! Не подскажете ли, где находится гостиница «Швейцария»?
– Вам нужно свернуть направо во-о-он там, затем – налево, и немного проехать вдоль променада у моря. Поворот к «Швейцарии» вы не пропустите.
– Благодарю вас! – водитель дернул за какой-то рычаг. Мотор вновь зафыркал, забулькал и толкнул адскую повозку вперед. Василий Оттович проводил его недовольным взглядом. Подумать только, некоторые смеют утверждать, что за этим видом транспорта будущее! Фальк с содроганием представил несколько десятков эдаких самоходных колесниц, чадящих по тихим улочкам Зеленого луга, отравляя воздух и нещадно третируя барабанные перепонки.
Отбросив наваждение, доктор вновь взялся за ручку двери – и вновь был прерван.
– Василий Оттович, друг мой! – раздался за спиной тошнотворно жизнерадостный голос председателя общества благоустройства Кунина. Фальк бросил взгляд через плечо, хотя и так хорошо представлял, что там увидит. Кунин спешил к нему на всех парах, одетый во всегдашний курортный френч, на фоне которого (а также полностью седых бороды и усов) лицо председателя выглядело особенно алым.
– Евлампий Аристархович, не бережете вы себя, – укоризненно обратился к нему Фальк, которого отнюдь не радовала перспектива начинать день с реанимации сраженного инфарктом председателя.