У неудачи — верный, постоянный союзник: смерть. Врач всегда чувствует присутствие смерти. У больного неожиданно подскочила температура — это она; пошла кровь из носа, да так сильно, что не остановишь, — это она; больной ослаб, отказывается от еды — это она; больной мечется, хватается за грудь, задыхается — это она. Смерть не щадит и врача. Сколько людей в белых халатах погибло от холеры, тифа, дизентерии, погибло, защищая больного человека. На место погибшего становился новый врач, и борьба продолжалась. Она не затихает ни на одну минуту, В больницах и лазаретах, в клиниках и госпиталях, в лабораториях и научно-исследовательских институтах продолжается эта отважная, самая возвышенная борьба. И смерть потихоньку, нехотя, сантиметр за сантиметром отползает от койки больного. С каждым годом все больше и больше жизней вырывают врачи из ее костлявых лап, Петр Первый умер от воспаления легких. Сейчас смерть от этого заболевания — редчайшее явление. Туберкулез косил людей десятками тысяч. Сейчас умирают от туберкулеза единицы. Миллионы человеческих жизней унесли тифы, холера, дизентерия. Теперь они не страшны.
Но врачу надо быть всегда начеку. Борьба продолжается.
Когда больной встал на ноги, когда ты убедился, что опасность миновала, вот тогда можно сказать: победа! Для этого стоит жить, не спать ночей, мучиться, рисковать собой.
Чувство непередаваемого восторга охватило Голубева, когда он смотрел на повеселевшего Сухачева, на его оживающее, покрытое золотым пушком лицо.
27
Прасковья Петровна остановилась на квартире у Голубевых. С вечера она долго не могла заснуть, лежала о открытыми глазами, стараясь не шевелиться, не будить хозяев. Перед нею стояло худое, с обострившимися скулами лицо сына, синие губы его вздрагивали и произносили: «ма-ма». Точно так же они вздрагивали, когда Павлик был маленький и его кто-нибудь обижал. Только губы тогда были яркие, алые…
Утром она проснулась и, узнав, что Леонид Васильевич уже уехал, тоже было засобиралась в госпиталь.
Наташа никуда ее не отпустила, усадила за стол.
Напившись чаю, Прасковья Петровна поставила блюдце, перевернула на него чашку и спросила:
— В госпиталь-то как проехать?
— На операцию вас все разно не пустят, — ответила Наташа. — А после операции муж придет и все расскажет. Потерпите, пожалуйста.
Медленно потянулось время. Прасковья Петровна сидела на диване, наблюдала, как Наташа убирает со стола. Тут же сидела Валя — шила платье кукле. Пальчики неуклюже держали иглу, нитка была длинная, и Валя тянула ее долго, далеко отводя руку.
— Дай-ка, Валюшенька, я тебе помогу, — сказала Прасковья Петровна.
— Нет, тетя, я сама.
— Да я покажу только.
Прасковья Петровна взяла из Валиных рук иглу, откусила нитку, сделала ее покороче и, натягивая тряпочку на палец, держа иглу острием к себе, стала ловко и быстро шить.
— Вот как, милая, надо. Вот как.
Она передала шитье девочке, погладила ее по голове, сдержанно вздохнула.
— Тетя, а для кукол швейные машины бывают? — спросила Валя.
— Кто его знает. Зачем тебе?
— У нас много маленьких кукол. Они еще в садик не ходят, такие замазули, — деловито объяснила Валя. — А грязное носить нехорошо. Ведь правда?
— Ясное дело, нехорошо.
— Ну, а руками разве на них успеешь. К тому же я занята — в школу хожу, а Надя шить не умеет.
Прасковья Петровна, умилившись разумным рассуждениям девочки, притянула Валю к себе и поцеловала в щеку. Ободренная вниманием, Валя незамедлительно предложила поиграть.
— Вы — кабудто доктор, я — кабудто воспитатель. Я вам детей на осмотр приведу.
Прасковья Петровна согласилась. Через минуту на коленях лежала целая груда «машенек», «ниночек», «пупсиков». Валя брала куклу и объясняла:
— Ей сделали укольчик. Так, ничего себе, только покраснение.
— Что же делать-то? — спрашивала «доктор». — Завязать, что ли? Может, само пройдет?
— Прогреть надо, — поправляла Валя и обращалась к кукле с наставлением: — Ты меньше бегай. Носишься, как здоровая. У тебя покраснение.
Из кухни пришла Наташа, принесла горку вымытой посуды.
— Извините, — сказала она, — хозяева разбежались. Оставили вас одну.
— Ничего. Мы с Валей славно играем. Я вот доктором заделалась.
Наташа поняла эти слова так: «Разве вы не видите, что мне не по себе? Надо чем-то заняться».