Шаг этот заключался в том, чтобы поставить «Доктора Хауса» сразу за немыслимо популярным «Американским идолом». Не знакомым с особенностями составления графиков вещания крупных американских сетей подобное размещение «Хауса» может показаться незначительным моментом. Однако, запуская сериал следом за другой, чрезвычайно популярной программой, можно добиться колоссального эффекта по той простой причине, что люди, любящие одно шоу, часто предпочтут остаться на диване перед телевизором, если следом им предложат другой аппетитный продукт. Это спаривание с «Американским идолом» позволило обратить, целую новую группу зрителей в фанатов сериала и персональных фанатов Хью Лори.
«У нас был костяк последователей, обнаруживших наш сериал самостоятельно, еще до того, как его запустили после „Идола“, — поделился исполнительный продюсер Джейкобс. — Но мы и не представляли, что у нас будет настолько громадная аудитория».
Безусловно, партнерство с «Американским идолом» явилось чрезвычайно важным для «Хауса». Но подобное объяснение раннего успеха шоу — лишь половина правды. О другой половине, полностью завязанной на усердной работе, увлеченности и, конечно, странных одержимостях главного героя, лучше всего рассказывают экранные товарищи Лори.
Из свидетельств задействованных в сериале актеров становится очевидно, что Хью почитает себя за кого-то вроде помощника режиссера в сериале — по меньшей мере.
«Хью сорежиссирует каждую нашу серию, — говорит Роберт Шон Леонард, играющий доктора Джеймса Вилсона, онколога и, похоже, единственного настоящего друга Хауса на всем белом свете. — Это не преувеличение. Он на самом деле спрашивает: „Ты собираешься монтировать этот кадр с вот этим? Потому что если да, то получится неуклюже“».
Со своей стороны, Хью — у которого, в конце концов, действительно имеется опыт по обе стороны камеры — не пытается отрицать, что ему нравится быть вовлеченным в процесс создания «Хауса» не только в качестве актера.
«Я пытался оказывать влияние, — признает он. — И пока успех шоу все растет, все возрастающее бремя возлагают на… нет, звучит как-то помпезно. Скажем так, я просто лезу не в свое дело».
Эти вмешательства осложнялись тем, что работать Лори приходилось в рамках съемочного графика, сильно отличающегося от британского, где шесть серий в сезон — это норма, в отличие от двадцати двух, принятых в Америке. К тому же Лори, присутствующему в подавляющем большинстве сцен «Доктора Хауса», почти всегда нужно находиться перед объективом.
«Я объявляюсь в студии каждую неделю и снимаюсь в восьми сценах, — делится Леонард. — А Хью аж в сорока. Я бы на его месте застрелился. Для Хауса есть масса определений в стиле „неуживчивый“ или „брюзгливый“. Это все прекрасно, но очень утомляет, если человек не получает от этого удовольствия».
Дженнифер Моррисон, играющая героиню второго плана, доктора Кэмерон, иммунолога, настолько же нравственного и заботливого, насколько Хаус аморален и циничен, вторит мнению Леонарда о том, как сложно приходится Лори.
«Вы знаете, для Хью съемки вовсе не сводятся к тому, чтобы прийти и выдать свои реплики, — говорит она. — Он постоянно оперирует медицинскими терминами, ему надо помнить об акценте, хромать и успевать при этом сообразить, как обращаться с реквизитом, используя лишь одну руку. Еще он постоянно жонглирует словами — а это страшно тяжело, когда ты лицедействуешь».
Сам Лори часто шутит, что он «забыл прочитать контракт», подписываясь на столь тяжелую роль, и что его работа в «Докторе Хаусе» не столь уж сложна — как-никак, это всего лишь актерство. Но если изучить его карьеру и его жизнь, со всеми взлетами и падениями, становится ясно, что кропотливый труд на съемочной площадке на самом деле и является тем, что делает Лори счастливым, — по крайней мере, настолько счастливым, насколько это вообще для него возможно.
«Быть может, я боюсь счастья, потому что не знаю, что будет после него, — поведал он в интервью 2007 года. — Сказать „Я достиг чего-то“ или „Я смотрю вокруг и вижу, что моя жизнь нравится мне“ для меня сродни смерти. Если вдруг все станет распрекрасно, то что же мне делать дальше? Я хотел бы заставить замолчать часть своего мозга, которая вечно задает подобные вопросы. Или вовсе удалить».
Исполнительный сопродюсер Джейкобс подтвердила, что экзистенциалистская дилемма «незнания, что делать после» обитает не только в голове Хью, а, скорее, является драмой, за разыгрыванием которой приходится наблюдать всей съемочной команде «Доктора Хауса» на регулярной основе.