Толковость сценария и сексуальность героя не ускользнули также и от внимания людей, вручающих телевизионные награды. В сентябре 2005-го — как раз когда стартовал второй сезон, который уже смотрели 16 миллионов зрителей, — «Доктор Хаус» получил премию «Эмми» за лучший драматический сценарий. Лори хоть и был номинирован на лучшего актера — награду, которую, как думали многие, включая, что неудивительно, команду создателей «Хауса», у него был неплохой шанс отхватить, — но ничего не получил.
«Не думаю, что шоу попало бы в эфир, не будь у нас Хью в этой роли, — сказал Шор. — Этого персонажа тяжело сыграть, а тем более сыграть хорошо. Я и предвидеть не мог, когда писал все это, что Лори превратит этого героя в одного из самых сексуальных персонажей на телевидении».
Итак, в первом сезоне Лори и «Доктор Хаус» стартовали отлично. С солидными рейтингами, премией «Эмми», с хвалебными отзывами равно как поклонников, так и критиков. Но обмозговывая второй сезон, представители «Фокс» сделали гроссмейстерский ход, который сыграл весьма и весьма заметную роль в раскручивании шоу до статуса мегауспешного и возвел Хью Лори на пьедестал крупнейших звезд в телевизионной вселенной.
Шаг этот заключался в том, чтобы поставить «Доктора Хауса» сразу за немыслимо популярным «Американским идолом». Не знакомым с особенностями составления графиков вещания крупных американских сетей подобное размещение «Хауса» может показаться незначительным моментом. Однако, запуская сериал следом за другой, чрезвычайно популярной программой, можно добиться колоссального эффекта по той простой причине, что люди, любящие одно шоу, часто предпочтут остаться на диване перед телевизором, если следом им предложат другой аппетитный продукт. Это спаривание с «Американским идолом» позволило обратить, целую новую группу зрителей в фанатов сериала и персональных фанатов Хью Лори.
«У нас был костяк последователей, обнаруживших наш сериал самостоятельно, еще до того, как его запустили после „Идола“, — поделился исполнительный продюсер Джейкобс. — Но мы и не представляли, что у нас будет настолько громадная аудитория».
Безусловно, партнерство с «Американским идолом» явилось чрезвычайно важным для «Хауса». Но подобное объяснение раннего успеха шоу — лишь половина правды. О другой половине, полностью завязанной на усердной работе, увлеченности и, конечно, странных одержимостях главного героя, лучше всего рассказывают экранные товарищи Лори.
Из свидетельств задействованных в сериале актеров становится очевидно, что Хью почитает себя за кого-то вроде помощника режиссера в сериале — по меньшей мере.
«Хью сорежиссирует каждую нашу серию, — говорит Роберт Шон Леонард, играющий доктора Джеймса Вилсона, онколога и, похоже, единственного настоящего друга Хауса на всем белом свете. — Это не преувеличение. Он на самом деле спрашивает: „Ты собираешься монтировать этот кадр с вот этим? Потому что если да, то получится неуклюже“».
Со своей стороны, Хью — у которого, в конце концов, действительно имеется опыт по обе стороны камеры — не пытается отрицать, что ему нравится быть вовлеченным в процесс создания «Хауса» не только в качестве актера.
«Я пытался оказывать влияние, — признает он. — И пока успех шоу все растет, все возрастающее бремя возлагают на… нет, звучит как-то помпезно. Скажем так, я просто лезу не в свое дело».
Эти вмешательства осложнялись тем, что работать Лори приходилось в рамках съемочного графика, сильно отличающегося от британского, где шесть серий в сезон — это норма, в отличие от двадцати двух, принятых в Америке. К тому же Лори, присутствующему в подавляющем большинстве сцен «Доктора Хауса», почти всегда нужно находиться перед объективом.
«Я объявляюсь в студии каждую неделю и снимаюсь в восьми сценах, — делится Леонард. — А Хью аж в сорока. Я бы на его месте застрелился. Для Хауса есть масса определений в стиле „неуживчивый“ или „брюзгливый“. Это все прекрасно, но очень утомляет, если человек не получает от этого удовольствия».
Дженнифер Моррисон, играющая героиню второго плана, доктора Кэмерон, иммунолога, настолько же нравственного и заботливого, насколько Хаус аморален и циничен, вторит мнению Леонарда о том, как сложно приходится Лори.
«Вы знаете, для Хью съемки вовсе не сводятся к тому, чтобы прийти и выдать свои реплики, — говорит она. — Он постоянно оперирует медицинскими терминами, ему надо помнить об акценте, хромать и успевать при этом сообразить, как обращаться с реквизитом, используя лишь одну руку. Еще он постоянно жонглирует словами — а это страшно тяжело, когда ты лицедействуешь».
Сам Лори часто шутит, что он «забыл прочитать контракт», подписываясь на столь тяжелую роль, и что его работа в «Докторе Хаусе» не столь уж сложна — как-никак, это всего лишь актерство. Но если изучить его карьеру и его жизнь, со всеми взлетами и падениями, становится ясно, что кропотливый труд на съемочной площадке на самом деле и является тем, что делает Лори счастливым, — по крайней мере, настолько счастливым, насколько это вообще для него возможно.
«Быть может, я боюсь счастья, потому что не знаю, что будет после него, — поведал он в интервью 2007 года. — Сказать „Я достиг чего-то“ или „Я смотрю вокруг и вижу, что моя жизнь нравится мне“ для меня сродни смерти. Если вдруг все станет распрекрасно, то что же мне делать дальше? Я хотел бы заставить замолчать часть своего мозга, которая вечно задает подобные вопросы. Или вовсе удалить».
Исполнительный сопродюсер Джейкобс подтвердила, что экзистенциалистская дилемма «незнания, что делать после» обитает не только в голове Хью, а, скорее, является драмой, за разыгрыванием которой приходится наблюдать всей съемочной команде «Доктора Хауса» на регулярной основе.
После первого сезона перед создателями встал обычный в таких случаях «вызов второкурсника»: дать критикам и поклонникам новую порцию того, что они ждут от шоу, и даже превзойти эти ожидания. Но чтобы по-настоящему утвердиться в качестве подлинной звезды американского телевидения, во втором и последующих сезонах Хью Лори придется применять свой набор трюков еще виртуознее.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
В КОЛЬЦЕ
В «Докторе Хаусе» герой Хью Лори справляется со стрессом и болью путем неумеренного поглощения викодина. В реальной же жизни, похоже, актер в состоянии справиться с давлением жесткого съемочного графика менее разрушительными для личности способами. Несмотря на абсолютное сумасшествие, которое представляют собой съемки в главной роли в американском сериале, — а может, наоборот, благодаря этому — Лори сумел найти себе и другие занятия, как только обосновался в Голливуде. Тут нельзя не вспомнить о его прошлом гребца — и сразу становится понятно, что, будучи личностью разноплановой, он не может ограничить свою жизнь исключительно работой. Да и образование, полученное в Итоне и Кембридже, известно своей направленностью на воспитание личности с разносторонними интересами.
В 2005 году Лори снова обращается к атлетической стороне своей натуры — той стороне, которая помогла ему стать чемпионом по гребле, а теперь, десятилетия спустя, потребовала занятий боксом. Однако если занятия греблей в корне изменили жизнь Лори, посвящавшего им все свое время, если гребля подпитывала его амбиции, то на свое увлечение боксом он смотрел весьма скептически.
«Я щеголял широченной улыбкой примерно неделю, воображая, что я звезда, — говорит он. — Но трудно продолжать лыбиться, когда тебя мутузит противник, знающий свое дело».
В краткой биографии актера (и частично его персонажа), опубликованной в 2007 году журналом Men’s Vogue, отмечено, что увлечение Лори боксом не в последнюю очередь связано с тем, что «это определенно одно из самых тяжелых занятий, опробованных им, поскольку оно причиняет боль».
«Нанести в боксе классный удар, — объясняет Лори, — гораздо тяжелее, нежели сотворить отменный правый кросс в теннисе или приличный удар в гольфе. К тому же этим ребятам — я имею в виду теннисистов и гольфистов — никто не норовит двинуть в челюсть в тот момент, когда они примеряются. Знаете что, это очень сбивает с толку».