Он ведет меня через вестибюль отеля, крепко придерживая за поясницу.
Пока мы ждем лифта на первом этаже, бросаю на него косой взгляд и улыбаюсь.
— Ты здесь только на одну ночь?
— Да. — Он понижает голос, и в тот самый момент его пальцы касаются моей руки. — Не могу дождаться, чтобы попробовать тебя на вкус.
Мои губы приоткрываются, глаза расширяются, и это единственная реакция, что он успевает от меня получить, потому что двери перед нами открываются, и выходят люди. Его пальцы продолжают лениво исследовать мое предплечье. Вверх и вниз. Вверх и вниз.
Я тяжело дышу, чувствуя, как под его взглядом поднимается и опускается грудь. Мы входим в лифт, теперь одни, и, когда двери закрываются, он плавно обнимает меня за талию, затем опускает руку ниже, его ладонь оставляет обжигающее клеймо на моем бедре.
Лифт останавливается слишком быстро, и к нам присоединяются два бизнесмена. Встав к нам спиной, они тихо беседуют друг с другом.
Макс поворачивается, прислоняясь плечом к задней стенке, и притягивает меня к себе. Я поднимаю к нему лицо, желая, чтобы сердце перестало колотиться.
Успокойся, Вайолет.
Легче сказать, чем сделать, мой любовник на одну ночь скользит рукой под мою юбку-тюльпан, форма подола которой и тень от его тела обеспечивают достаточное прикрытие, когда он касается пальцами обнаженной кожи бедра.
У меня перехватывает дыхание, его взгляд темнеет, а рука двигается выше.
Он не станет.
Ох.
Он точно станет.
Шумно вдохнув, кусаю губу. Лифт снова останавливается, пока еще не на нашем этаже, и, выходя, люди одаривают нас странным взглядом.
— Ты ужасен, — говорю дрожащим, но поддразнивающим голосом, когда Макс подносит пальцы ко рту.
Он лишь пожимает плечами, каждый его дюйм кричит о дерзком плохом мальчике.
— Но я хотел попробовать.
Глядя, как он облизывает пальцы, я не могу дышать.
— Невероятно, — бормочет он, и мы, наконец, прибываем на его этаж.
Дерзкий плохой мальчик настроен на победу.
Совершенно потеряв дар речи, следую за ним по коридору, с каждым шагом становясь все ближе к тому, что произойдет дальше.
Он плавно открывает дверь гостиничного номера и, придерживая ее для меня, входит внутрь. Он следит за тем, как я вхожу — пристально — и по телу прокатывается волна жара.
Что бы ни случилось дальше, я однозначно в игре.
Глава 2
МАКС
Вот уже более десяти лет у меня есть договоренность с одной обосновавшейся в Ванкувере Мадам, которая всегда подбирала мне женщин, способных удовлетворить мои причуды. Но на этот раз она превзошла саму себя. Эти губы. Из бесчисленных женщин, которых она предоставляла за эти годы, эта первая, ради которой я почти уверен, что нарушу свои собственные гребаные правила. Потому что хочу ощутить вкус ее губ даже больше, чем хочу увидеть ее перед собой на коленях.
Улучив момент, разглядываю ее. Почему? Без понятия. И даже не хочу знать. Для этого, вероятно, потребовалось бы отправиться в неуютное путешествие в чертогам моей души, для которого у меня нет ни времени, ни желания.
Запустив пальцы ей в волосы, слегка оттягиваю назад ее голову. Сверкнув сапфирово-голубыми глазами, она одаривает меня широкой улыбкой. Я усиливаю хватку, проверяя ее реакцию. Не думаю, что она играет, чтобы мне угодить. Она напоминает мне новеньких саб из клуба — нетерпеливых, затаивших дыхание. Я не такого ожидал сегодня вечером, но если ей хочется поиграть, я не против. Мои губы почти касаются ее губ, отчего она перестает дышать.
— Когда тебя в последний раз держали за волосы так, как тебе нравится? — Ее грудь поднимается и опускается.
— А может, никто этого не делал.
Безусловно — игра, но она мне по вкусу.
— Ты этого от меня хочешь?
— Да.
— Что еще ты хочешь? — Не понимаю, почему спрашиваю. Клиент — я. Важны мои желания. Но сейчас, единственное, о чем я могу думать, — это исследовать ее пределы.
Ее глаза расширяются, когда она понимает, что я спрашиваю всерьез. Да, вероятно, она тоже этого не ожидала.
Я ухмыляюсь.
— Давай начнем с основ. Твое стоп-слово…
— Красный, — перебивает она, и я сурово на нее смотрю.
— Это был не вопрос, красавица.
Она хмуро смотрит на меня.
— Ох!
Восхитительно.
— Сегодня мне не хочется наказывать, в противном случае, ты бы заработала, скажем, десять ударов.
— Ох! — Она облизывает губы. — Точно. Ладно. Что же…
Нервничающая, но жаждущая сексуальная кошечка абсолютно мне подходит. Отступив назад, скрещиваю руки на груди, в равной степени удивленный и возбужденный.
— Да?
— Нам следует обсудить ограничения.
— Конечно.
Мои требования всегда неизменны: покорная, гибкая, согласная на порку, когда при мне игрушки, а если их нет — на извращенные игры; открытая для контроля оргазма и легкого унижения, потому что последнее, чего мне хочется, — это натолкнуться на жесткое ограничение, когда я начну распускать свой грязный язык. Обычно стадия переговоров пропускается, но, полагаю, сегодня у нас все пойдет не по сценарию.
— Стоп-слово для нас обоих — «красный». «Желтый» — для предупреждения или перерыва, чтобы что-то обсудить.
— Это... хорошо. — Она складывает руки вместе, затем расправляет плечи.
Я не упускаю из виду ее нервозность, и несколько пересматриваю планы на вечер. Но ничего, чтобы могло усмирить мой член. Ей хочется просто грубого секса? Меня устраивает.
— Так каковы твои пределы?
— Для первой ночи?
Конечно. Я пожимаю плечами и жду продолжения.
— Никакой порки. — Она усмехается. — Но мне нравится угроза наказания. Грязные разговоры вроде этого — просто здорово.
Я киваю. По крайней мере, она это помнит.
— Можешь быть грубым.
— Насколько грубым? — Я вижу ее на четвереньках, мои руки сжимают ее задницу так сильно, что она белеет. Если бы я это сделал, то оставил бы свою метку.
Блядь, я хочу увидеть синяк на ее заднице. Хочу, чтобы на следующий день она вспоминала обо мне каждый раз, когда будет двигаться.
— Достаточно грубо. Удерживай меня... бери, что хочешь.
— Таков план.
Она краснеет.
— Отлично.
— Что-нибудь еще?
— Я, вероятно, что-то могла подзабыть.
Может, она новенькая. Подсказываю, чтобы знать наверняка.
— Мне нравится быть главным. Я хочу твоей покорности.
Она кивает.
— Ладно.
— Можешь не называть меня «сэр». Если я назову тебя шлюхой, обещаю, это будет комплимент. Я хочу, чтобы твоя киска была мокрой и все время умоляла о моем члене. Если тебя что-то не устраивает, мне надо это знать, но до тех пор, я хочу раздвигать твои пределы.