Высушив феном короткие черные волосы, все еще густые и блестящие, она посмотрела на себя в зеркало. Светлая и чистая кожа, узкий удлиненный нос и широкий рот с полными губами. Чувственный? Широкий рот, губы, которые так долго никто не целовал. Под глазами мешки.
— Так чего же ты хочешь, Р. Дж.? — грубо спросила она у своего отражения.
Уже не Тома Кендрикса. В этом она была уверена.
Вчера, перед тем как лечь спать, она выбрала одежду на следующий день. Вещи лежали возле шкафа. Блузка и широкие брюки, шитые на заказ, а также красивые и удобные туфли. Выйдя в коридор, она заглянула в комнату Тома и увидела, что костюм, который он сбросил с себя накануне вечером, так и остался лежать на полу. Муж встал раньше ее, потому что ему нужно было оказаться на работе в операционной уже без четверти семь.
Спустившись на первый этаж, она налила стакан апельсинового сока и заставила себя медленно его выпить. Потом надела пальто, подхватила сумку и прошла через тихую кухню в гараж. Маленький красный автомобиль BMW был ее капризом. Ей нравился тихий шум мотора, хорошая чувствительность руля. У Тома был свой каприз — большой старый дом.
Ночью выпало немного снега, но его успели убрать, потому, когда она миновала Гарвард-сквер и бульвар Кеннеди, дорога уже не вызывала никаких проблем. Р. Дж. включила радио и слушала Моцарта, медленно продвигаясь по запруженной машинами улице Мемориал-драйв. Потом она повернула на мост Бостон Юниверсити бридж, перекинутый через реку Чарльз, и оказалась в Бостоне.
Несмотря на ранний час, стоянка была забита автомобилями. Р. Дж. аккуратно припарковала BMW возле стены, надеясь, что так никто не поцарапает машину, резко распахнула дверцу и быстрым шагом направилась к больнице.
Охранник кивнул, приветствуя ее:
— Доброе утро, доктор Коул.
— Привет, Луи.
Возле лифта она поздоровалась с несколькими людьми. Выйдя на четвертом этаже, направилась в комнату триста восемь. Приезжая рано утром на работу, она всегда чувствовала сильный голод. Они с Томом редко обедали и ужинали дома и никогда не завтракали. В холодильнике можно было обнаружить только сок, пиво и слабоалкогольные напитки. Четыре года каждое утро Р. Дж. ела в людном кафетерии, но потом Тесса Мартула стала ее секретаршей и взялась делать для нее то, что едва ли согласилась бы делать для мужчины.
— Я хожу туда за кофе, почему бы мне не взять его и для тебя? — рассуждала Тесса.
Р. Дж. надела свежий белый халат и углубилась в чтение историй болезней. Спустя несколько минут она с радостью увидела Тессу, которая несла в руках поднос с румяными рогаликами, сливочным сыром и чашкой крепкого черного кофе.
Пока Р. Дж. завтракала, Тесса принесла ей расписание встреч, и она быстро пробежала его глазами.
— Звонил доктор Рингголд. Хочет поговорить с вами, пока вы не углубились в работу.
Главный врач занимал угловой кабинет на пятом этаже.
— Заходите, доктор Коул. Доктор Рингголд вас ждет, — сказала секретарша.
Когда она вошла, доктор Рингголд кивнул ей и указал на стул, крепко притворив дверь.
— Вчера у Макса Роузмана случился приступ, он находился на конференции по инфекционным заболеваниям в Колумбийском университете. Сейчас он в больнице Нью-Йорк Хоспитал.
— Ох, Сидни! Бедный Макс. Как он?
Рингголд пожал плечами.
— Жив, но совсем плох. Сильный паралич и неработающие нервные окончания в правой части лица, левой руке и правой ноге. Это пока. Посмотрим, что принесут следующие несколько часов. Мне только что звонил Джим Джефферс из Нью-Йорка. Эдакий звонок вежливости. Сказал, что будет держать в курсе, но ясно, что Макс вернется на работу очень нескоро. Учитывая его возраст, я сомневаюсь, что это вообще возможно.
Р. Дж. кивнула и насторожилась. Роузман был заместителем Рингголда.
— Человек вроде тебя, толковый врач, да еще с твоим опытом по юридической части, сможет оживить отдел, если ты займешь это место.
Р. Дж. не хотела занимать место Макса, сулившее большую ответственность и весьма ограниченную власть.
Сидни Рингголд, казалось, прочел ее мысли.
— Через три года мне будет шестьдесят пять. Это возраст обязательной пенсии. Мой заместитель получит серьезное преимущество по сравнению с другими кандидатами на это место.
— Сидни, вы предлагаете эту работу мне?
— Нет, это не так, Р. Дж. На самом деле я собираюсь поговорить об этой должности еще с несколькими людьми. Но у тебя много шансов ее получить.
Р. Дж. кивнула:
— Справедливо. Спасибо за то, что рассказали.
Однако его взгляд помешал ей встать.
— Еще один момент, — сказал он. — Я долгое время думал о том, что нам нужно создать комитет по медицинским публикациям. Он должен способствовать тому, чтобы наши доктора писали и публиковали больше статей. Я хочу, чтобы ты организовала и возглавила этот комитет.
Она покачала головой.
— Я просто не могу, — сказала она. — Я уже и так выкладываюсь по максимуму, чтобы выполнять свой график.
Это было правдой. И он знал это. По понедельникам, вторникам, средам и пятницам она занималась пациентами в больнице. Утром по вторникам она шла в Массачусетский медицинский колледж, располагавшийся через дорогу от больницы, чтобы прочитать двухчасовую лекцию о предотвращении заболеваний и повреждений, вызванных халатностью и непрофессиональными действиями медицинского персонала. Днем по средам она читала в медицинском институте лекцию об исках о профессиональной небрежности. По четвергам она проводила аборты на ранних сроках беременности в клинике планирования семьи на улице Джамайка-плейн. По пятницам днем она работала над проблемами предменструального синдрома в клинике, которая, как и курс в Массачусетском медицинском колледже, была создана благодаря ее настойчивости, несмотря на противодействие некоторых консервативных докторов.
Они оба понимали, что Р. Дж. у него в долгу. Главный врач поддерживал ее инициативы, не обращая внимания на политическую оппозицию. Сначала он относился к ней с опаской. Раньше она работала адвокатом и занималась случаями врачебной халатности, а потом сама стала врачом. Некоторые коллеги называли ее «доктор Ищейка». Это ее нисколько не смущало. Главный врач увидел, как «доктор Ищейка» не только выжила, но и добилась успеха, став доктором Коул, заработав уважение честностью и принципиальностью. Теперь ее лекции и клиника стали важной частью больницы. Рингголд часто приписывал заслугу их создания себе.
— Возможно, ты откажешься от чего-нибудь из своей нагрузки? — Они оба понимали, что он имеет в виду четверги и клинику планирования семьи. — Я хочу, чтобы ты занялась этим, Р. Дж.
— Я подумаю, Сидни.
На этот раз она смогла встать со стула. Подойдя к двери, она с неудовольствием поймала себя на том, что пытается догадаться, кто еще претендует на место заместителя главного врача.
2
Дом на Брэттл-стрит
Еще до того, как они поженились, Том пытался убедить Р. Дж. совместить занятия юриспруденцией и медициной, что дало бы ей приличный годовой доход. Когда, несмотря на его увещевания, она бросила работу адвоката и полностью сосредоточилась на медицине, он принялся убеждать ее заняться частной практикой в одном из богатых пригородов. Когда они покупали дом, он ворчал, что она могла бы получать в год на двадцать пять процентов больше, если бы занялась частной практикой.
В медовый месяц они поехали на Виргинские острова, провели неделю на одном из них, недалеко от Сент-Томаса. Через два дня после возвращения они начали подыскивать себе дом. На пятый день агент по недвижимости отвез их посмотреть величественный, но обветшавший особняк на Брэттл-стрит в Кембридже.