Р. Дж. тщательно поливала грядки, стараясь соблюдать в этом баланс, чтобы не допустить ни пересыхания, ни чрезмерного увлажнения земли. Через неделю она была вознаграждена несколькими рядами зеленых ростков, которые исчезли в течение одной ночи. Что с ними случилось, подсказал след на влажной земле.
Маленький олень.
В тот вечер она отправилась к Смитам выпить кофе и отведать десерт и рассказала им, что произошло.
— Что мне теперь делать? Сеять снова?
— Можно, — ответила Тоби. — Ты еще можешь успеть собрать урожай.
— Но в лесу полно оленей, — возразил Ян. — Лучше попытаться отогнать их от грядок.
— Ты специалист по местной фауне, — сказала Р. Дж. — Что можешь посоветовать?
— Ну, некоторые люди берут человеческие волосы из парикмахерской и рассыпают их кругом. Я тоже опробовал этот способ. Иногда работает, иногда нет.
— Как вы защищаете собственный сад?
— Мы мочимся по всему саду, — спокойно ответила Тоби. — Ну, я нет. — Она указала пальцем на мужа. — Он да.
Ян кивнул.
— Наилучший способ. Почувствовав запах человеческой мочи, лесные жители тут же теряют интерес к саду. Можешь тоже так делать.
— Тебе легко говорить. Существует определенное физиологическое отличие, которое осложняет мою ситуацию. Ты не против как-нибудь прийти ко мне и…
— Нет, — твердо возразила Тоби. — Его запас ограничен и описан.
Ян ухмыльнулся и предложил использовать одноразовый стаканчик.
Так она и поступила после того, как снова посеяла семена. Проблема состояла в том, что у нее тоже был ограниченный запас, несмотря на то, что она пыталась пить больше жидкости. Она пометила территорию вокруг грядок, и на этот раз только-только пробившиеся ростки никто не съел.
Однажды Р. Дж. услышала звук, доносившийся с заднего двора, похожий на рокот десятков моторов. Выйдя из дома, она увидела, как целый рой пчел поднимается над одним из ульев. Тысячи пчел взмывали к небу изгибающимися, танцующими потоками, которые распадались и сливались на уровне крыши в единую плотную колонну, которая порой становилась почти как монолит, образованный множеством маленьких черных тел. Колонна превратилась в попеременно сокращавшееся и расширявшееся облако. Оно переместилось, разрослось и в конце концов начало удаляться, паря над верхушками деревьев.
Два дня спустя та же история произошла с другим ульем. Дэвид вложил в пчел много труда, а Р. Дж. не обращала на них внимания. Утрата пчел не вызвала у Р. Дж. никаких угрызений совести. Она была занята работой и личными проблемами, у нее была своя жизнь.
В день, когда улетел второй рой, у нее в офисе зазвонил телефон. Гвен Габлер собиралась заехать к ней из Айдахо.
— Мне надо в западный Массачусетс на несколько недель. Расскажу, когда увидимся, — сказала Гвен.
Проблемы с мужем? Не похоже.
— Фил и мальчики передают тебе привет, — сказала Гвен.
— Передавай им привет от меня тоже. И приезжай быстрее, — поторопила ее Р. Дж.
Р. Дж. хотела заехать за ней, но Гвен знала, что такое расписание врача, потому приехала на такси из аэропорта в Хартфорде. Та же прекрасная, смешливая Гвен!
Она прибыла днем в компании весенней грозы. Они с Р. Дж. крепко обнялись, поцеловались, посмотрели друг на друга и рассмеялись. Р. Дж. показала ей комнату для гостей.
— Ладно, а где туалет? Я от самого Спрингфилда терплю.
— Первая дверь налево, — ответила Р. Дж. — О, подожди. — Она забежала в свою комнату, схватила четыре одноразовых чашки с комода и поспешила за Гвен. — Вот. Пожалуйста, сюда. Большое спасибо.
Гвен удивленно уставилась на нее.
— Тебе нужны анализы?
— Сколько получится. Это для сада.
— Ах, для сада… — Гвен отвернулась, но ее плечи уже начали трястись, и через секунду она уже заливалась громким смехом, прижавшись спиной к стене. — Ты не изменилась ни на грамм. Боже, как же я по тебе соскучилась, Р. Дж. Коул, — сказала она, вытирая слезы. — Для сада?
— Я объясню…
— Не смей. Я не хочу этого слышать. Не порти мне настроение, — сказала Гвен, схватив чашки, и ринулась в туалет.
Ночью их разговоры стали более серьезными. Они не спали и беседовали, а за окном барабанили по крыше капли дождя. Гвен внимательно слушала рассказ Р. Дж. о Дэвиде и Саре. Она задала несколько вопросов и взяла Р. Дж. за руку.
— Ты сама как? Как Айдахо?
— Айдахо — красивый штат, и люди там очень хорошие. Но работа у меня адская.
— Вот черт, Гвен. Ты же так надеялась на эту работу.
Гвен пожала плечами. Поначалу все было идеально — она верила в систему и получила премиальные за подписание контракта. Ей гарантировали месяц оплачиваемого отпуска и три недели посещения профессиональных тренингов. Там было несколько докторов, которые казались ей почти гениями. Четверо из них были первоклассными профессионалами.
Но почти сразу один из этих докторов, работавший терапевтом, уволился и перешел в госпиталь для ветеранов, по соседству. Потом еще один врач, единственный оставшийся гинеколог, переехал в Чикаго. К тому времени как еще один педиатр подал заявление об уходе, Гвен уже поняла, в чем причина таких перестановок.
Компанией плохо управляли. У нее было девять филиалов по всем западным штатам. Руководство заявляло, что основной целью является качественное медицинское обслуживание, однако на самом деле во главе угла стояла прибыль. Региональный менеджер, бывший педиатр, Ральф Бучанан, теперь искал способы заработать для компании как можно больше денег. Он изучал все медицинские отчеты, пытаясь определить, в каких случаях врачи «выкидывали деньги на ветер». Не имело значения, заметил ли врач что-то серьезное, когда назначил дополнительные обследования. Если доктор не следовал алгоритму, прописанному в специальной инструкции, его наказывали. У компании было так называемое Древо алгоритма принятия решений. «Если происходит А, делайте В. Если происходит В, делайте С».
— Все очень стандартизировано и загнано в узкие рамки. Никаких вариаций и учета конкретных особенностей. Управляющие настаивают, что вещи, не связанные с болезнью, а именно сопутствующие обстоятельства, которые иногда приводят нас к разгадке, следует игнорировать. Доктор лишен возможности заниматься искусством врачевания.
Гвен настаивала, что дело не в самой системе.
— Я все еще верю, что она жизнеспособна. Мне кажется, медицинская наука достаточно далеко продвинулась, чтобы мы могли четко представлять, сколько времени и усилий понадобится на лечение той или иной болезни, если только нам не придется защищать каждое нестандартное решение перед руководством. Конечно, моей организацией управляют болваны. — Гвен улыбнулась. — Подожди. Становится еще хуже.
Она рассказала, что, чтобы заменить уволившихся докторов, Бучанан нанял терапевта, лишившегося в Бойсе лицензии за махинации, шестидесятисемилетнего мужчину, который никогда не практиковал, а всю свою профессиональную жизнь занимался исследованиями, и еще одного молодого неопытного доктора, который работал временно, пока ему не найдут достойную замену.
— Оставшегося одного хорошего врача, не считая, конечно, твоей покорной слуги, зовут Марти Мерроу. Он носит джинсы, собирает волосы в хвост и слушает нью-эйдж. Вообще-то он пошел к нам работать, чтобы узнать что-нибудь новое. Пытался читать все, что попадалось под руку, был отличным молодым терапевтом, влюбленным в медицину. Короче говоря, очень скоро мы попали в беду.