– Я сказал, выворачивай карманы, – повторил бандит, отбросив в сторону мешок и нависая над стариком, лежащим на земле.
Внезапно воздух прорезал крик, вернее, утробный рев, который потряс бандита и заставил его на мгновение оцепенеть. Краем глаза он уловил движущуюся тень, и тут мощный удар в бок отбросил его к стене дома. Голова бандита ударилась о старые камни, перед его глазами замелькали красные и синие искры, и он осел на колени. Моргнув, сфокусировал взгляд и увидел силуэт в красной юбке – нет, килте. Спешно вскочил на ноги, махнул кулаком, и тут что-то ударило его в середину груди, и он резко шлепнулся на мостовую, больно ударившись копчиком о булыжник.
– Если у тебя есть хоть капля соображения, то беги отсюда. И не оглядывайся. – Шотландец говорил чуть громче, чем шепотом, но в его словах читалась четкая угроза.
Согнувшись и держась за болящую грудь, бандит попятился, а затем развернулся и побежал.
Шотландец опустился на корточки и, протянув старику руку, аккуратно помог ему сесть.
– Вы не пострадали?
– Только моя гордость… и брюки. – Старик медленно поднялся на ноги, смахнув длинные волосы с высокого лба. – А еще мои бедные книги.
Он двинулся было, намереваясь собрать их, но шотландец опередил его, принявшись подбирать разбросанные тома.
– Ты очень храбр, – сказал старик, и его низкий голос эхом отразился от стен переулка.
– Ну, я просто не мог пройти мимо, разве нет?
– Вполне мог бы. Другие так и делают.
Старик протянул руку в кожаной перчатке.
– Спасибо тебе, спасибо огромное…
Он улыбнулся, слегка двинув аккуратной седой бородкой. У него были темные живые глаза, глядевшие из-под густых бровей.
– Я профессор Таскалос.
– Джейми, Джейми Маккриммон.
– Шотландец. Я и подумал, что слышу гэльский боевой клич. Creag an tuire. Как это переводится? «Рог вепря»?
Джейми подал ему книги.
– В смысле, килта было недостаточно? – с ухмылкой спросил он.
Старик улыбнулся.
– Мода нынче разная, – он пожал плечами. – Кто вас знает, молодых, что вы наденете?
Джейми подобрал мешок для книг и держал его открытым, пока профессор по одной укладывал книги, сначала аккуратно их отряхивая. Некоторые кожаные переплеты ободрались и порвались, ударившись о булыжник, а у одной книжки обложка совсем отвалилась.
– Ты служил в армии? – спросил профессор.
– Не совсем, – ответил Джейми, качая головой.
– Ты действовал, как солдат, – заметил профессор Таскалос. – Крик в самый последний момент, чтобы дезориентировать врага, и тут же ошеломляющая атака. Такое приходит только с опытом. Ты бывал в бою.
Молодой шотландец слегка кивнул.
– Ага, но это было очень давно, – сказал он с внезапно прорезавшимся акцентом. – И кончилось не слишком хорошо.
Он не собирался рассказывать профессору о том, что последняя битва, в которой он участвовал, случилась более двухсот двадцати лет назад, и просто подал ему последнюю книгу.
– Многие повреждены? – спросил он.
– Самые серьезные повреждения можно исправить, переплетя книги заново. Не надо было идти этим переулком, но я решил срезать, чтобы побыстрее дойти до моего магазина. Я торгую книгами на Черинг-Кросс Роуд, – добавил он, поднимая мешок. – Но ты уже, вероятно, догадался.
– Точно, – с ухмылкой сказал Джейми. – Будете сообщать в полицию?
– Конечно.
– Ну, раз с Вами все в порядке, тогда я пошел.
Профессор сунул руку во внутренний карман и вытащил бумажник.
– Вот, позволь тебе кое-что дать… – Он умолк, увидев выражение лица Джейми. – Ладно, тогда не деньги, вот…
Покопавшись в мешке, он достал небольшую книгу, завернутую в черный шелковый носовой платок.
– Не нужно никакой платы…
– Это не плата – подарок, – сказал букинист. – Благодарность.
Он дал завернутую книгу Джейми, который покрутил ее в своих больших руках, отогнул край черного шелка и увидел замысловатую надпись на переплете из темной кожи.
– Выглядит старой.
– Так и есть. Одна из самых старых, какие я храню.
Джейми открыл книгу. Толстые страницы были покрыты текстом, черными большими буквами на немецком, как ему показалось, языке.
– Она, должно быть, очень ценная.
– Так и есть, – повторил профессор. – Но я хочу, чтобы ты ее взял. Сегодня ты спас мне жизнь, юноша, – мрачно добавил он. – Это меньшее, что я могу дать тебе.