– Вам потребуется время, чтобы привыкнуть, – сказал им старик. – Я, по крайней мере, привыкал не один день.
Жить внутри большого дома, лишь иногда выходя на улицу, вместо того чтобы играть в саду, время от времени забегая внутрь, действительно казалось им поначалу странно, но постепенно Исмей и Тармин привыкли. Им нравилась компания друг друга, а еще они были благодарны старику, который гостеприимно позволил им остаться.
И хотя они никогда так и не узнали, куда подевались ангелы и как они сами попали туда, где они находились теперь, все же они были вполне довольны своей жизнью, – оно и к лучшему, ведь, не зная, что привело их сюда, они не могли найти путь обратно. Так что идти им было некуда.
Не знали они и того, как долго ждали их по ту сторону стены другие дети. Им оставалось лишь надеяться, что никто из них не пошел за ними.
Медленно, но верно дни перетекали в недели, а те вытягивались в месяцы и годы. Тармин вырос и стал красивым мужчиной, Исмей – прекрасной женщиной. Когда неумолимое время наконец похитило у них старика, им показалось самой естественной вещью на свете продолжать жить в его доме. Они заботились о нем и смотрели за садами, где так любили играть в детстве.
Когда Тармин и Исмей состарились, они нисколько не возражали, если местные ребятишки забирались поиграть в их сад, – наоборот, им хотелось, чтобы те приходили чаще. Им нравилось слушать звонкий молодой смех, смотреть, как дети резвятся, играют в прятки и веселятся, как когда-то они сами.
Обоим казалось, что все прекрасно, не хватает только одного. Они долго рыскали по всему дому, проверяя шкафы и кладовки, пока наконец в один прекрасный день Исмей не нашла узорчатый серебряный поднос. Она показала его Тармину, и он подтвердил, что это как раз то, что нужно.
На следующий день, когда дети пришли играть, Исмей и Тармин наполнили поднос конфетами и всякими лакомствами. Вместе они вынесли его на террасу и, зная, что дети следят за ними из-за фонтана и из-под деревьев, просто поставили его на землю и ушли.
Они знали, что, едва дети покончат со сладким, один из них обязательно постучит в парадную дверь. А когда Тармин или Исмей откроют, то за ней будет стоять кто-нибудь из ребятишек похрабрее, чтобы сказать им «спасибо». Или на земле перед дверью будет просто лежать узорчатый серебряный поднос.
Замороженная красавица
В давние-давние времена, когда о вихревой передаче и капсулах времени еще и думать никто не думал, путешествия через пространство длились очень долго. Расстояния между мирами измерялись не днями или неделями, не месяцами и даже не годами, а столетиями.
Иные корабли, как, например, те, что входили в великий флот Левиафана, сами по себе были целыми мирами. Люди жили, старились и умирали в искусственной среде обитания, созданной на их борту. Их дети жили, старились и умирали там же, то же и дети их детей. И только много поколений спустя корабль достигал наконец нового мира.
Однако на большинстве кораблей пассажиры и команда спали век или даже больше – столько, сколько требовалось, чтобы достичь цели. Так было и на «Звездном огне» – самом совершенном судне своего времени, гордости колонии космических судов нового поколения. Капитан «Звездного огня» прославилась своей храбростью и своим искусством; все считали ее одним из лучших офицеров межгалактического флота, и, наверное, по этой причине ей поручили командовать столь прекрасным и быстрым кораблем. И она гордилась своим назначением не меньше, чем члены ее команды – возможностью работать под ее началом.
Но и у самых совершенных и высоко ценимых кораблей бывают проблемы. «Звездный огонь» провел в пути не больше пятидесяти лет, скользя меж пограничными мирами системы Андромеды, когда его двигатели дали сбой, и он рухнул на маленькую планетку, не нанесенную ни на одну карту. Всякий контакт с головным компьютером был потерян. Системы, предназначенные для пробуждения команды и пассажиров в случае опасности, не сработали, и люди продолжали спать…
На этом наша история могла бы и закончиться, если бы не одно обстоятельство: у капитана «Звездного огня» был брат. Когда ее корабль отправился в путь, он еще не был никем особенным – просто юношей, который невероятно гордился репутацией старшей сестры и ее достижениями. Но пятьдесят лет спустя, когда его собственная жизнь уже близилась к закату, Абадон Гламмис стал одним из самых богатых людей в галактике – причем в любой галактике, если уж на то пошло.
Когда он узнал, что связь с кораблем сестры потеряна, то немедленно организовал спасательную экспедицию. Он, конечно, не знал, что случилось со «Звездным огнем», и понятия не имел, жива его сестра или погибла. В глубине души он всегда понимал, что никогда больше ее не увидит, но, как бы там ни было, сестра есть сестра, и он любил ее крепко. И чувствовал, что ни за что не успокоится, пока хотя бы не попытается ее найти.
Большую часть пути команда спасательного судна спала в криогенных камерах так же, как и команда и пассажиры «Звездного огня». Капитан экспедиции был выбран за его целеустремленность и мужество, а также за великолепные навыки кораблевождения. Еще молодой, он уже был одним из самых опытных офицеров флота. Ему доводилось проводить корабль мимо Рогов Ангуляра, а Путь Неглева он проделал рекордные пять раз.
Одна из причин необыкновенных успехов этого капитана крылась в том, что он никогда не отправлялся в путь, не убедившись, что понимает свой корабль. Он внимательно изучал все его сильные стороны, но не пропускал и слабых, а потому знал, в чем можно положиться на технику, а где лучше проследить за ее работой самому. Так, он полностью доверил системе сканирование планет в том квадрате, где пропал «Звездный огонь». А еще он поручил системе разбудить его, когда она что-нибудь обнаружит – если это, конечно, случится. Ведь если нет, то он проспит целую вечность.
Дома, в том мире, откуда был родом капитан, время шло, пока он спал, а его корабль продолжал поиски. Абадон Гламмис состарился и умер. О «Звездном огне» и о судне, отправившемся ему на выручку, все постепенно позабыли, а их имена отошли в область преданий и легенд.
Прошло еще сто лет, когда детекторы спасательного судна заметили наконец слабый признак того, что когда-то могло быть «Звездным огнем», – и не признак, а так, намек. Капитана разбудили. Он поморгал, вытряхивая льдинки из замороженных глаз, чувствуя, как холод покидает щеки. Потом он потянулся, зевнул и запустил последовательность операций для пробуждения команды. Одного взгляда на приборные панели хватило ему, чтобы понять: да, они действительно нашли то, что искали, – «Звездный огонь». Но выжил ли кто-нибудь в катастрофе?
Спасательное судно прошло через атмосферу крошечной, никем не исследованной планетки и село на ее землю. Всю ее поверхность покрывал густой лес, и полянка, на которую опустился корабль, оказалась в нескольких милях от того места, где лежал «Звездный огонь». Под плотным древесным пологом этой планеты было почти совсем темно, однако темнота эта показалась спасателям безопасной. И они не ошиблись бы, если бы это было все, что поджидало их на этой планете.
Прежде чем выйти в лес, капитан собрал всю команду.
– Никто не знает, что ждет нас в этом лесу, – сказал он своим людям. – У нас есть костюмы для выживания и лазерные бластеры. Мы прошли тренировки и готовы ко всему, что может встретиться нам на пути. И все же я не могу приказать вам следовать за мной. Я могу лишь попросить вас составить мне компанию и пройти со мной последние несколько миль, раз уж мы прилетели так далеко все вместе.