Неторопливым шагом в кухню вошел Алоизиус.
– Мне сказали, что на наш вечер билеты достать труднее, чем на тусовку в яхт-клуб.
– Это потому, что они самые дорогие, – заметила миссис Джарриган. – Богатство к богатству.
Хантер подмигнул одной из буфетчиц, смазливой юной штучке, вовсе не нуждающейся в бюстгальтере, чтобы привлекать к себе взгляды.
– Я все же так и не понял, почему люди жаждут заплатить пятьсот долларов лишь за то, чтобы сфотографироваться со мной.
Должно быть, Алоизиус заметил, как Хантер подмигивал буфетчице: он что-то сказал ей, и та вышла. Хантер вздохнул. С тех пор как Алоизиус влюбился и обручился, он стремился организовать такое же счастье для своего приятеля – если, конечно, он, Алоизиус, сочтет его выбор достойным.
Вдали послышались голоса. Миссис Джарриган отправила прислугу по местам.
– Но это ведь не так и важно, не правда ли? – сказала она Хантеру. – Главное, что они готовы платить и их деньги идут на доброе дело.
– Вы, как всегда, правы, миссис Джарриган, – отозвался Хантер.
– Поторопись, старина, – произнес Алоизиус. – Шоу начинается.
Хантер мельком увидел свое отражение в блестящей дверце небольшого холодильника. На этом лице сразу бросался в глаза орлиный нос, что, по мнению его обладателя, автоматически исключало его из списка претендентов на победу в конкурсе красоты. Но, как говорила мать Хантера, женщин притягивают опасности и тайны. А Хантер всегда считал, что мать знает, о чем говорит; в конце концов, привлек же ее его опасный и загадочный отец, исчезнувший, как только речь зашла об ответственности за ребенка.
– А давай-ка очаровывать толстосумов будешь ты, а я проведу вечер в нормальной мужской одежде?
– Ну уж нет! Этому не бывать, – возразил Алоизиус. – Кроме того, тут Тиффани. Один взгляд – и ты забудешь все свои жалобы.
Они вошли в первую гостиную, на пороге которой как раз появились первые гости. Один из официантов поднес им напитки. Дверь открылась снова, и в зал размеренной походкой вошла блондинка.
Хантер внимательно посмотрел на нее. Женщина переступила порог, остановилась и окинула взглядом зал – словно королева, оглядывающая свои владения.
Она была стройной и высокой, полную грудь отнюдь не скрывал черный шелк ее облегающего платья. Светлые волосы, доходившие до плеч, поблескивали, как сказочная золотая пряжа Рапунцель, – мысль, ясно показавшая Хантеру, что он утратил контроль над собой.
– Кто это? – как можно небрежнее спросил он Алоизиуса. Неужели та самая хваленая Тиффани Фиппс? Если это и впрямь она, то он готов был простить своему партнеру все его назойливое сводничество.
Алоизиус посмотрел на дверь, затем опять на Хантера. Видимо, зачарованность Хантера отразилась в его взгляде, потому что Алоизиус схватил своего друга за руку и стал уговаривать:
– О нет, Хантер, прекрати, старина! Я твой друг, слушай меня. С этой женщиной ты захочешь познакомиться в самую последнюю очередь!
– Ты пробуждаешь мое любопытство.
Хантер продолжал следить за женщиной, отклонившей попытку дворецкого освободить ее от громоздкой черной кожаной сумки. Она взяла бокал шампанского у проходившего мимо официанта и скользнула в гостиную в другом конце холла.
– Это именно то, чего я боялся, – пробормотал Алоизиус. – Думай о Тиффани.
– Если ты мне не скажешь, я пойду и спрошу сам.
Миссис Джарриган направлялась к ним в сопровождении двух хорошо одетых седовласых женщин. Уже очень скоро Хантеру предстояло явить публике того Хантера Джеймса, которого ей хотелось видеть.
– Кто она?
– Обещай мне, что, если я скажу, ты будешь держаться от нее подальше. Я знаю эту женщину много лет, и никогда ни одному парню она не принесла ничего хорошего.
Хантер улыбнулся приближающимся дамам и миссис Джарриган и, не разжимая губ, произнес:
– Ее имя, Алоизиус.
Тот вздохнул и взъерошил свои волосы.
– Даффодил Лэндри.
Глава 2
– Даффи!
Даффи обернулась, безошибочно распознав голос своей сестры. В благодарность за своевременное вмешательство она заключила свою сестру-близняшку в объятия. Дело в том, что одна семейная пара, упорно карабкающаяся по социальной лестнице, в этот момент настойчиво осаждала Даффи, явно намереваясь засветиться в светской хронике.
– Я и не знала, что ты вернулась в город.
Джонни, зеркальное отражение ее собственных голубых глаз, светлых волос и фигуры, мягко улыбнулась и сказала:
– Мы вернулись вчера. – Она вздохнула. – Я скучала по Эрике, но Дэвид, как всегда, оказался прав. В Джакарте не место трехлетнему ребенку.
О да, Дэвид всегда прав.
– Где Дарвин? Э, подожди, вспомнила – Даррен.
– Даффи, ты знаешь имя моего мужа не хуже, чем свое собственное.
Родившись на пятнадцать минут раньше Даффи, Джонни всю жизнь играла роль старшей сестры и знала, как при необходимости придать строгость своему обычно мягкому голосу.
– Ну, хорошо, извини. Так, где же Дэвид? Ты оставила его в Джакарте?
Даффи старалась, чтобы ее голос звучал покаянно. Ради сестры она примирилась с ее выбором супруга, но все же с трудом выносила надменность Дэвида.
– Он пошел взять нам что-нибудь выпить.
– А! – Даффи заметила, что Джонни, несмотря на свой блистательный вид, казалась немного подавленной.
– У тебя кто-нибудь появился? Даффи мотнула головой.
– Прошло же только шесть недель.
– Чтобы влюбиться, много времени не надо.
Даффи расстегнула футляр фотоаппарата. Она дала себе двадцать минут передышки и поэтому еще не видела «героя дня». Кроме того, сводническая болтовня Джонни всегда раздражала ее.
– Ба, да это же моя очаровательная свояченица!
Даффи едва не подпрыгнула, когда около нее появился муж Джонни. Он передал жене бокал вина, чмокнул Даффи и сделал большой глоток своего обычного виски с содовой.
– Ты сейчас пишешь для «Киберсцены»?
Он имел в виду раздел ежедневной газеты, дающий обзор популярных технологий.
– Нет, Дэвид, я до сих пор лишь девочка из состоятельной семьи, дилетантски занимающаяся журналистикой в качестве общественного обозревателя, – ответила ему Даффи, цитируя излюбленную фразу Дэвида о ней самой.
– А также подыскивающая себе мужа, – добавил он. – Хантер Джеймс гораздо больше подходит для разделов «Деньги» и «Киберсцена», чем для светской хроники.
– Ты знаешь его? – Даффи оглядела комнату.
В противоположной стороне она заметила на удивление знакомый мужской затылок. Человек смеялся, и при этом его большие уши ходили ходуном. Алоизиус Каррир! Что ж, это понятно; в конце концов, это дом его тетки.
Но кто этот черноволосый Казанова рядом с ним, склонившийся к пожилой миссис Делонпре и заигрывающий с ней так, будто та стала Королевой красоты только в этом году, а не полвека назад? Если он и друг Алоизиуса, то скорее всего не из здешних мест.
Даффи выросла с Алоизиусом. Он и Оливер Годо были товарищами ее детских игр. Оливер остался ее верным другом, но она никогда не спала с ним – не сделала такой ошибки.
С Алоизиусом все было совсем по-другому.
– Я выкладываю ей всю известную мне информацию о Хантере Джеймсе, а она, я уверен, совсем меня не слушает. – От разглядывания таинственного незнакомца Даффи отвлек командный голос Дэвида.
– Нет, я слушаю. – Она одарила его улыбкой и переместилась так, чтобы видеть сразу и Дэвида, и значительную часть комнаты.
– Я говорю, – продолжил Дэвид, опустив руку на затылок Джонни и лениво поглаживая его, – что лично я его не знаю, но, конечно, слышал о нем.
Джонни отпила глоток вина и огляделась. Она задумалась, как это часто бывало с ней на вечеринках, и Даффи страстно захотелось взять ее за руку и расшевелить. Вопреки тому, что для всех Джонни играла роль старшей сестры, она нуждалась в опеке гораздо больше Даффи.