— Мисс Мартин, тащите свою задницу сюда.
Румянец переползает на мое лицо и оседает там. Доктор Лерер заперта в своем кабинете, но она вполне могла его услышать. Она ни разу не приглашала меня в ее кабинет. Стейси редко со мной разговаривает, а если и разговаривает, то только по электронной почте. Я подхожу к двери Риса и делаю огромный вдох.
— Входи, — рычит он, прежде чем я успеваю постучать.
Он не велит мне закрывать дверь, когда я вхожу, поэтому я не закрываю. Он смотрит в окно, заложив руки за спину, и смотрит на свой McLaren, словно на девственную невесту, ожидающую проникновения. Его, конечно же.
— Я решил отклонить твою просьбу, — говорит он деловым тоном. Я несколько раз моргаю, сжимая нос.
— Ты можешь уточнить?
— Никакого траха, пока не решится вопрос с разводом. Я долго и упорно думал об этом — заметь, это не единственное, что было долго и упорно с прошлой ночи, — и решил, что это ничего не меняет в наших отношениях. Если тебе нужно письменное, нотариально заверенное и апостилированное подтверждение того, что между мной и моей женой все кончено и что наши отношения мертвы и сожжены дотла, то я готов предоставить тебе необходимые документы в течение ближайших двадцати четырех часов. А пока я прошу тебя присесть на кровать пациента и раздвинуть ноги.
Я смотрю в узкий, короткий холл клиники. На входной двери висит табличка "ЗАКРЫТО", а ниже указаны часы работы. Доктор Лерер с минуты на минуту выйдет из своего кабинета и потребует, чтобы я принесла ей салат из ближайшего кафе.
— Доктор Мэтьюс, вы под кайфом? Потому что я уверена, что мы нарушим миллион писаных правил и триллион неписаных, — я оглядываюсь вокруг, и, черт возьми, кровать пациента, застеленная свежей белой бумагой, подмигивает мне, чтобы я подошла ближе. Сегодня особенно жаркий летний день, поэтому мое платье в стиле ретро, зеленое и фиолетовое, заканчивается чуть выше колен. Если я все же решусь раздвинуть ему ноги, у него будет прекрасный доступ к его святому Граалю.
— Под кайфом? Нет. Возбужденный, сумасшедший, нетерпеливый, восхищенный? Да. — Он поворачивается всем телом, осматривая меня с ног до головы. — На гребаную кровать, Савви. В следующий раз, когда я попрошу, это будет не так любезно.
Я тянусь к двери, намереваясь закрыть ее, сердце бьется в диком, непоследовательном ритме. Если Стейси слышала этот обмен мнениями, я мертва. За спиной раздается шипение.
— Оставь ее открытой.
— Ты с ума сошел? — шепчу я, не уверенная, что в моем голосе звучит ужас или сексуальная неудовлетворенность. Надеюсь, у Стейси нет пистолета, потому что если она увидит, что здесь происходит, мои мозги точно разлетятся по новым коврам за секунду.
— Не особенно. Я люблю острые ощущения, когда меня могут поймать с поличным, — он повязывает галстук с Микки-Маусом и укладывается на маленькую кровать. — Это придает остроты.
— Нет. — Мои ноги прикованы к земле. Он пожимает плечами, подходит ко мне, хватает меня за задницу и перекидывает через плечо. Затем он так бесстрастно, как только можно, идет к кровати. Он аккуратно кладет меня — не вертикально, а горизонтально — на поверхность, и я готова кончить от одной только перспективы того, что сейчас произойдет. Он встает между моих ног и раздвигает их своими узкими бедрами. Его торс длинный, крепкий и бугристый. Его задумчивые глаза сверкают тьмой. Это происходит. Он собирается разозлить свою будущую бывшую жену, мою начальницу, и трахнуть меня, пока она находится в соседнем кабинете. Он мудак.
А ты — идиотка, которая позволяет ему возиться с тобой, следуя его извращенному плану.
— Ты все еще зациклен на ней, не так ли? — Я провожу пальцами по его волосам, на мгновение задумываясь, не является ли все это одним большим заговором, чтобы заставить его отстраненную жену ревновать. Все в нас неправильно, и все же это кажется слишком правильным. Логически я понимаю, что мне понадобятся месяцы, а может, и годы, чтобы простить себя за то, что я собираюсь сделать. К сожалению, это не мешает мне хотеть, чтобы это произошло.
— Я зависим, Савви. Но это не имеет никакого отношения к тому, что ты имеешь в виду.