Он ест меня, массируя при этом внутреннюю поверхность бедер, и бормочет что-то о том, что не хочет вызвать чрезмерную стимуляцию. Я знаю, что он эксперт по анатомии, но сомневаюсь, что в медицинской школе дают советы о том, как заставить женщину кончить так, как умеет он. Рис Мэтьюс — лучший кискарь, который только может быть у женщины, и когда он, наконец, избавляет меня от страданий и осторожно касается моего клитора кончиком языка, щелкнув его один раз, я понимаю, почему он ждал столько долгих минут, чтобы сделать это. Мой клитор распух, может быть, в два раза больше своего обычного размера, и полон сверхчувствительных нервных окончаний, которые только и ждут, чтобы лопнуть. От одного этого щелчка мне показалось, что он сосал его несколько часов.
Я начинаю падать… и он сам толкает меня.
— О-о-о-о-о, — моя голова рушится назад.
— Не кончай, — предупреждает он своим сухим тоном, пока его язык лениво рисует круги вокруг моего клитора. — Не смей. Останься со мной, Савви, — он поднимает меня на кровать, не прекращая движения языком, загибает два длинных пальца и вводит их в меня. Он поворачивает пальцы влево, затем вправо, растягивая мои внутренности. Когда я чувствую себя полной и довольной им, он добавляет третий палец и загибает их все глубоко к моему пупку, нащупывая точку G. Я стону так громко, что у меня горят легкие. Черт возьми. Действие на клитор и точку G. Может быть, это потому, что я занималась сексом только со старшеклассниками и студентами, но ни один мужчина еще не делал этого. Это так хорошо, что я начинаю верить, что действительно потеряю сознание.
— Это… это… — я не уверена, потеряла ли я дар речи, или мой мозг действительно замыкается в этот момент.
— Вот что вы делаете со мной, когда смотрите на меня своими зелеными глазами, мисс Мартин. — Он выбирает этот момент, чтобы расстегнуть молнию — шум слабый, но он есть, и я понимаю, что он собирается сделать.
— Позволь мне посмотреть, — умоляю я. — Пожалуйста, мне нужно тебя видеть.
— Без шансов, — говорит он. Удовольствие слишком велико. Люди часто говорят, что гонятся за оргазмом. В нашем случае оргазм преследует меня. Я пытаюсь вырваться, выполнить его желание и подождать, но это невозможно. Его язык уже атакует мой клитор — он лижет и покусывает его, — и каждый раз, когда я оказываюсь на грани, готовая сорваться, он убирает пальцы с точки G и целует стенки моей киски, чтобы подавить признаки оргазма и при этом удержать меня на грани.
— Мне нужно, чтобы ты позволил мне кончить, — скулю я. Я бы заплатила за это хорошие деньги прямо сейчас. Может быть, даже всю мою зарплату за этот месяц.
— Давай кончим вместе, — урчит он. Он наваливается на меня, дрочит, пока ест меня, и я чувствую, как его мускулистое плечо натыкается на мое подколенное сухожилие каждый раз, когда его рука движется по его члену. Я кусаю губы до крови, пытаясь не кончить, мои пальцы душат поверхность подо мной, и я кричу. Боже, как только это закончится, мне придется разбираться с кучей дерьма, в основном в виде Стейси.
— Я сейчас взорвусь, милая. Теперь ты можешь кончить.
Мы кончаем вместе, и когда я достигаю кульминации, он снова просовывает в меня свой язык, чтобы впитать каждую каплю. Мы оба задыхаемся — шум, который мы издаем вместе, говорит о том, что мы только что закончили марафон — и одновременно открываем глаза, на наших лицах озорные ухмылки.
— Кажется, я кончила два раза, — признаюсь я.
— Думаю, я кончил, просто глядя на тебя. — Он смотрит на пол впервые с момента нашей встречи, стесняясь взглянуть на меня. Его внезапная уязвимость разбивает мне сердце так, как я даже не подозревала.
— Но я не падала в обморок, — шевелю я бровями.
— Подожди до вечера, — подмигивает он.
— Мисс Мартин, — слышу я женский голос, и он так близко, что я понимаю, что она стоит в дверях. Он холодный, сдержанный и отстраненный. Именно то, чего я привыкла от нее ожидать. — Соберите свои вещи и покиньте мою клинику, пока я не вызвала охрану.
7
Оставайся с нами надолго
— Она останется.
— Послушай меня, Рис. — Впервые за… ну, за все время голос доктора Лерер звучит яростно. Он достаточно высок, чтобы разбить окна. Я пытаюсь спуститься с высоты только что пережитого множественного оргазма, но это трудно, когда мои волосы выглядят так, будто в них когда-то жила каждая птица в Америке, а одежда помята настолько, что я не могу ее вытряхнуть или разгладить. Я даже не хочу проверять время и смотреть, закончился ли мой сорокапятиминутный обеденный перерыв. Я знаю, что да. Единственным человеком, пировавшим в этот день, был доктор Мэтьюс, и он, конечно же, не торопился с едой, смакуя каждую каплю.